Хроника глобального бреда

 

 

Всю зиму работал Орлов над новым законодательством. Он написал такой же революционный, как и предыдущий Закон о Службе государевой, состоявший из двух частей, касающихся военной службы и гражданской службы. В этих нормах права в краткой форме были отражены основные принципы организации и деятельности самых разных необходимых в великокняжеском государстве нового времени учреждений и ведомств: княжеского двора; армии и флота; полиции, тюрем и каторги; юстиции и дознания; охраны границ и природных богатств; таможни; казенного дела; промышленного дела; торгового дела; земского самоуправления; охраны здоровья; науки, образования и культуры; труда и социальной защиты; государственного контроля. Уже на основании Закона о службе государевой могли разрабатываться подзаконные акты – положения, учреждающие различные ведомства и издаваемые ими ведомственные инструкции.

Он сам составил Положение о Ведомстве народного образования, регулирующее деятельность учреждений всех видов образования и предусматривающее действенные меры поощрения учения. Кроме этого, он свел все возможные виды регистрации собственности к единой форме их нотариального удостоверения и ограничил контрольные функции различных органов так, чтобы любые проверки могли осуществляться только по заявлениям граждан о ставших им известными злоупотреблениях и правонарушениях, либо по инициативе полицейских, судебных и следственных органов, а не по их собственному произвольному желанию. Ведь нет нужды контролировать предпринимателя, который знает, что если нанесет своей деятельностью кому-то серьезный ущерб, то может рисковать собственным разорением и даже лишиться жизни; он сам устремится в санитарную лабораторию или пожарную охрану, чтобы инспекторы заверили, что на его предприятии все в порядке.

Таким образом всю жизнь огромной страны были способны регулировать всего два закона; в дополнение к ним государь мог издавать указы и манифесты. Право главенствующей законодательной инициативы оставалось только за государем, любые подзаконные акты не могли нарушать его указов и манифестов и существующих двух основных законов.

Конечно, для нескольких владимирских поселков и затерянных вдали удельных княжеств принятие такого законодательства было преждевременным; Орлов желал ввести его в действие тогда, когда будут накоплены людские и материальные ресурсы и появится возможность перенесения столицы в Москву. К тому времени восприемником великокняжеской власти должен был стать Великий Князь Алексей Второй – Константинович (Хорьков), а пока что управление государством осуществлялось указами Великого Князя Александра Четвертого – Николаевича.

 

Летом 2025 года Орлов осуществил свою давнишнюю мечту: учредил Владимирский Великокняжеский университет. Не беда, что на первый курс обучения в него поступили всего тридцать студентов на три отделения – механико-математическое, педагогическое и медицинское; главным, как всегда, было начать.

Костяк преподавательского коллектива составили десять выпускников Технико-педагогического училища, дополнили его и старые опытные преподаватели. Остальные дипломированные специалисты разъехались по удельным княжествам для организации учреждения новых училищ, подобных их собственной альма-матер.

Процесс пошел!.. Князь Александр очень радовался нарастающим переменам в жизни общества. И все бы ничего, да подвело здоровье: к осени он так занемог телесной слабостью, что большей частью лежал в постели.

Великий Князь приказал удельным князьям провести хотя бы формальный опрос населения своих княжеств на предмет наследования его власти Алексеем Хорьковым, чтобы придать законность своему выбору наследника. Через месяц были получены письменные подтверждения из всех земель о легитимности его выбора.

Больного князя часто приходили проведать его близкие и товарищи, приносили гостинцы, ободряли; Петька Хорьков с Валентиной дежурили у ложа. Николай Харитонов порадовал главу государства, показав ему первый патрон к автомату Калашникова, полностью изготовленный в мастерских тракторного завода и снаряженный с помощью университетских химиков, составивших качественный порох; обещал через годик-другой наладить выпуск и самих автоматов. Александр вдохновлялся: военная и технологическая мощь России нарастает!..

 

Однажды Орлов попросил своих «сиделок» – Петра и Валюшу – выйти на часок, чтобы свидеться напоследок с инопланетными друзьями.

…Сириам прибыл по вызову немедленно и, как всегда, с попутчиком. Александр попросил их сесть, и сообщил:

– Пришла моя пора умирать. Я хочу спросить у вас: по пророчествам, в эту пору должны были произойти второе пришествие Христа и Страшный Суд – где они?..

– Они уже произошли, – ответил Сириам, и стал пояснять: – После глобальной катастрофы на планете уцелели сначала десятки миллионов человек, но потом везде прокатились эпидемии голода, болезней и войн; сейчас на всей Земле остались в живых только сто сорок четыре тысячи человек. Это и был последний Суд – только не Страшный, а Страстной, то есть Судилище над людьми их же собственными страстями.

– Но где же Христос?.. – прервал его Орлов.

– Это вы, – как-то буднично сказал пришелец.

– Я?! – несказанно удивился Александр. – Но я же Антихрист: я низверг учение Христа!..

– Да, – продолжил Сириам, – но вы стали Князем Света, а не Князем Тьмы, поскольку дали людям Новое Учение. Теперь во всем вашем мире нет страны сильнее России, и она объединит всех. Люди обрели истинную свободу, сами стали земными богами, и вы парите над ними; ваша Великая Держава будет существовать тысячу лет.

– А что будет потом?

– Потом придут Другие.

– Кто?

– Вам рано это знать.

– Ну ладно... Выходит, что и воскрешения из мертвых не будет?

– Конечно, нет! Это образное понятие. Вы сами сумели вернуть из человеческого забвения философское наследие Фридриха Ницше, и таким образом произошло воскрешение разума: живительное знание вознеслось над косной религией вашими усилиями.

– Хм… так что же – получается, что христианство не оправдало своего исторического назначения?

– Это иудейство не оправдало наших надежд. Издревле оно сообщило стремительный импульс развитию цивилизации, но неуклонно вело ее к самоуничтожению: хищническая гонка за богатством и властным первенством подточила силы всех народов и ресурсы планеты. Когда христианство ослабло до предела, возникло истребительное противостояние иудейского, исламского и, конечно, славянского миров – ядерная война между ними была неизбежна. Лишь глобальная катастрофа предотвратила ее, и вы сумели поднять земную жизнь из руин.

– Та-ак… с прошлым теперь понятно. Но вы говорили мне, что можете показать будущее – так ли это?.. Я очень хотел бы увидеть его!

– Да, конечно, – ответил Сириам. – Мы можем показать вам будущее… Мы могли бы и вас самого перенести туда, но сейчас вы очень больны и делать этого нельзя. Вас удовлетворит видео?

– Вполне! – радостно ответил Александр.

Сириам с другом отошли в сторону, нажали кнопочки на браслетах, что-то щебетнули в них по-птичьи, и в полумраке перед князем появился большой экран – как у плазменного телевизора. По нему поплыла панорама большого города: одноэтажные деревянные дома чередовались с двух и трехэтажными каменными, по широким улицам и площадям ходили люди в цивильной и военной одежде, проносились тройки лошадей и примитивные паровые автомобили; прозвенел по рельсам конный трамвай. Камера перенеслась в сторону, и зритель увидел белоснежное здание Большого Театра – дальше за ним блеснули золотом купола собора Василия Блаженного.

– Москва!.. – догадался Орлов. – Поднялась-таки, дорогая моя, – сердце князя забурлило восторгом.

Словно чуя его желание, глаз камеры пронесся над Красной Площадью и проник вглубь Кремля. В небольшой богато убранной светелке сидели двое: седой старик с густой подстриженной бородой, одетый в обшитый позументом камзол, и светловолосый мальчик лет пяти в красной косоворотке с серебряной опояской. Пожилой мужчина что-то рассказывал своему юному слушателю.

Александр стал напряженно вслушиваться в слова, и голос говорившего зазвучал громче в невидимом динамике. Учитель неторопливо и напевно вещал ученику:

– То в давние, незапамятные времена было... Жили в земле северной, Далекобритании, старцы святые – «битлами» их называли; за усердие в музыке благочинной, воспевание духа человеческого те старцы заслуженное уважение обрели. А за почитание власти императорской сама государыня той земли еще и высокими да богатыми наградами их пожаловала. От наших… русских кровей святые происходили!.. Иерархом у них Леннонов Иван слыл – могучий исполин, титан богоравный. Да и другие ему под стать были, витязи духовные: Макаренков Павел, Харейсонный Георгий, Рынко Старый...

– Что он несет?! – воскликнул в растерянности Орлов. – Какие витязи, какие иерархи?.. Слышал звон, да не знает, где он! – больное сердце бешено заколотилось. – Неужто все позабыли, переврали?.. Ведь сколько книг было – и все прахом пошло?! Ничего себе…

Едва успокоившись, Александр снова прислушался. Старик так же размеренно продолжал:

– По всему миру земному гремела слава ливеропольской четверки!.. И в Европе о ней наслышаны были, и в восточной стране Ниппонии, и даже на краю света – в мрачной державе Сумерике. Когда наш князь Александр Великий стал земли и людей объединять, Иван Леннонов на далекобританском языке целый гимн тому почину посвятил; «Кам в ту гезер» он назывался, что по-нашему – «Объединяйтесь!» А когда отец мой и прадед твой – Алексей Константинович – в Москве Великое Царство основал, тот же Иван во весь голос его благословил. Так и сказал: «Лэт ит би!» – «Быть посему», значит.

Сердце Орлова опять вздрогнуло:

– Петька!.. Да это же Петька, Лешкин сын, дуромудрствует. Вот это да-а! – Александр аж зашелся судорожным смехом. Отдышавшись, снова воскликнул: – То-то, я думаю, что-то знакомое в нем!.. – Снова пригляделся: – Ну точно, Петька! Вот чертяка, вот егоза... Коне-ечно, тут без «бабы Вали» не обошлось!

Тут он услышал, как мальчик спросил седовласого:

– Деда… и в нашей земле старцы святые жили?

– А как же! – бодро ответил тот. – И тоже на Севере Диком. На Ладожском озере – у Валаамской пустыни, видать – жил отшельником Егорий Шевчуков. Великим подвижником был, сиднем не сидел – трудился от зари до зари: сам печку топил, сам корову доил, сам хлебушек пек. А по ночам да зимним вечерам, при лучине, сказки да былины слагал, вирши да псалмы духовные. Про любовь к человекам сказывал, про времена года, про неведомый город Петербург, про Бога Вышнего. Он первым и большую войну предрек, и страшную земную погибель; посвятил балладу свою страстям грядущим, и так ее прямо и назвал: «Предчувствие гражданской войны». Вот как!

– Деда, а откуда ты это знаешь?.. ты ж там не был? – перебил его вопросом внук.

– Мне о том сам Великий Князь Александр поведал, когда я такой же маленький был как ты, постреленок. Князь Александр все знал: семь миров прошел!.. Он мне и песнопения разные озвучивал, светлая ему память, – и продолжил свой монолог о народном сказителе: – Сильно верующий человек он был, Егорий, настоящий святой; поистине атлант духа неутомимого. Тогда все верующие были... А потом князь Александр, друг его Павел Галстян и прадед твой всю глупую веру – рраз! – и отменили. У нас наука теперь в благости; ты слыхал?

– Да-а, слыхал! – подтвердил мальчик. – Я уже и читать, и писать, и считать хорошо умею: учителя хвалят.

– Молодец! – поощрил его дед. – Учись всему… вырастешь – тебе державой править.

– Я знаю! – снова подтвердил наследник престола.

– Памятник князю Александру видел? – он на Красной Площади стоит, – спросил его дед.

– Видел!.. Это твой папа – царь Алексей – приказал взорвать мавзолей Ленина-Антихриста и там поставить памятник Александру.

– Правильно… А памятник Павлу Галстяну видел?

– Тоже видел! Памятник прадеду Алексею справа, а великому Павлу Галстяну – слева от памятника Александру.

– Вот так, внучек: вся Россия их помнит.

– И я буду помнить!

– Помни, дорогой, помни… не забывай.

Изображение свернулось в точку, и экран исчез. Сириам спросил Орлова:

– Вам достаточно?

– Да-да! Сверх всякой меры, – ответил тот. – Благодарю вас… от всей души благодарю.

Наступило молчание. Неожиданно Сириам предложил:

– Если хотите, мы можем еще надолго продлить срок вашей жизни.

– Нет!! – вскричал Александр. – Нет-нет! Прошу вас… не надо. Знали бы вы, как я устал!.. Не надо ничего продлевать: я прошел весь жизненный путь и полностью выполнил свой долг перед людьми. Я хочу – покоя.

– Мы знали, что вы не согласитесь. Ну что ж, Александр Николаевич... тогда прощайте! – вздохнул Сириам, и Орлову на секунду показалось, что инопланетянина впервые тронули человеческие чувства: будто он сам обрел их.

– Прощайте, – выдохнул Александр и закрыл глаза. Пришельцы беззвучно исчезли в вечерней тишине.

Умиротворение обняло старческое тело. Успев подумать: – Все хорошо… Россия будет жить в веках! – князь уснул. Он не слышал, как в покои тихо вошли Валентина с Петром и уселись у изголовья. Жена слушала ровное дыхание мужа и молчала; Петька поблескивал в темноте глазенками, переводя их с одного человека на другого.

 

Великий Князь Александр пронедужил еще два месяца и скончался глубокой осенью. Умирая, он видел светящийся тоннель, в котором побывал уже однажды, ослепительное голубое небо и маленьких коровок на зеленом-презеленом лугу у извилистой речки. Его существо не остановилось в этот раз на полпути, а плыло все дальше и дальше в небесную синеву, пока слету не врезалось прямо в огромное Солнце, заполнившее собой все пространство.

– Прощайте, люди!.. я отдал вам все, – успел прошептать он взрывающимся сознанием, и изо всей силы крикнул навстречу ослепительному свету: – Здравствуй, новая жизнь!!..

 

Гроб с телом покойного два дня стоял в Зале приемов княжеского терема, народ шел и шел поклониться праху великого человека; на третий день состоялись похороны на кладбище Спасского монастыря.

Людей на прощание прибыло видимо-невидимо; звучали речь за речью, воинские салюты грохотали без конца. В тереме же тризна по усопшему была печальной и недолгой.

В покоях Александра Великая Княгиня нашла и передала Алексею новые законы и духовное завещание князя, отпечатанные на принтере с компьютера и заверенные княжескими печатью и подписью в дату 8 сентября. Бумага гласила:

 

Духовная Грамота.

 

Мы, Великий Князь всея Великия и Малыя и Белыя Руси Александр Четвертый – Николаевич в твердом разуме Своем даем потомкам Своим Завет и Закон.

 

Далее шел текст Завета Живущему и Закона Живущему. После них Великий Князь писал:

 

Державу Нашу в границах известных передаем в целости сподвижнику Нашему Хорькову Алексею Константиновичу, и возводим его для того в Титул Великокняжеский.

Повелеваем: именовать наследника Нашего Великим Князем всея Великия и Малыя и Белыя Руси Алексеем Вторым – Константиновичем; супругу Его – Великой Княгиней Людмилой Тимофеевной.

Повелеваем Великому Князю Алексею: править чинно и усердно, честь Державы Русской блюсти от всякой напасти; по уделам Державу Великую не делить, а буде на то мочь и воля Его – преумножать. Завет Нами данный исполнять в строгости, закон же Свой править. Народ холить и любить как сына своего, а бунтовать ему не дозволять. Буде не в силах крест Свой нести, Державу передать, кому пожелает, но лишь по воле народной; не буде на то воли народной – другого наследника выбирать из достойных.

Повелеваем народу Нашему: Великого Князя Алексея слушать как отца своего, любить как отца своего, бунта не учинять. Трудом праведным честь державы множить, а сраму ей не давать.

Еще Великому Князю повелеваем: буде на то когда мочь и воля, столицу Державы Нашей перенести в город благословенный Москву и учредить там Великое Царство Московское. В сем Царстве править Завет Нами данный и Закон Нами данный; а буде на то когда мочь и воля, учредить на Великом Царстве Московском – Империю Всероссийскую. В Империи Всероссийской править тако же Завет Нами данный и Закон Нами данный; и буде нужда на то – к Закону добавить, а Завету не изменять.

Повелеваем: сию Грамоту Нашу Духовную Великому Князю и народу Нашему исполнять верно. А буде, кто нарушит Духовную Нашу – карать ужасом до смертии.

 

Дата. Печать. Подпись.

 

Алексей Хорьков принял титул Великого Князя всея Руси 4 ноября 2025 года, и править стал чинно и усердно.