HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Дмитрий Ермаков

Жизнь Ершова

Обсудить

Повесть

Опубликовано редактором: Карина Романова, 4.11.2008
Оглавление

25. Часть третья. 3. Мое поколение.
26. Часть третья. 4.
27. Часть третья. 5.

Часть третья. 4.


 

 

 

– Сколько времени?

– Восемь.

Повторилось всё, что бывало каждое утро…

– Папа, сегодня мы отправимся искать Изумрудный город. Если найдём – Гудвин исполнит наши желания. У тебя, папа, какое желание?

– Ума побольше.

– Как у Страшилы… Катя, а у тебя какое желание? Ты, наверное, зайку хочешь?

– Айка, – подтвердила Катя.

– Ну, а у тебя, Коля, какое? – спросил Ершов.

– Робот, конечно! Настоящий, большой.

– Понятно.

Отправились искать Изумрудный город

За домом начиналась дорога, выложенная серыми бетонными плитами, по ней и ходили в Изумрудный город. Если не каждый день, то три раза в неделю – точно.

Коля вышагивал впереди. Катя держалась за руку, а точнее, за указательный палец отца.

Едва вступили на плиты, Коля запел:

– Мы в город Изумрудный
Идём дорогой трудной,
Идём дорогой трудной,
Дорогой не прямой.
Заветных три желания

Исполнит мудрый Гудвин… – тут он оглянулся на отца. И Ершов подхватил:

– И Колька возвратится
С Катюшкою домой!

Часа два бродили по голубой стране, по сиреневой… И, наконец, одолев злую Гингему, вернулись домой.

Пока Ершов варил кашу, дочка уснула прямо на полу. Ершов тихонько переложил её в кроватку. Колька, видимо, от усталости, придуривать начал:

– Я не хочу кашу. Папа, ну как ты не понимаешь! Не хочу! – Да ещё и рожи корчить стал.

Тут уж Ершов не сдержался, стянул тапку с ноги да пару раз по заднице шлёпнул. Рёв, сопли…

– Только разбуди Катю… – И, от греха, ушёл на балкон, оставив сына на кухне, закурил.

"Ну, сорвал?.. Легче?.. – И пристукнул кулаком по железной балконной перилине.

– Папа, ну давай помиримся, – сказал сын, когда он вернулся в кухню.

– Давай.

Сцепились мизинцами правых рук:

– Мирись, мирись, мирись, больше не дерись. Если будешь драться, я буду кусаться!

После обеда и Колюшку в сон сморило, прилёг на диван. Лёг рядом с ним и Ершов.

И затрещал в коридоре телефон. Встал, метнулся к телефону, чтобы детей не успел разбудить.

– Да.

– Здравствуй, Юрий Петрович…

– А, здравствуйте, Полина Николаевна, здравствуйте. В августвоском номере дам ваш материал, – быстро, чтобы не дать старушке разговориться, затрещал Ершов, но был безжалостно остановлен.

– Юрий Петрович, я вам давала там фотографии и кой-какие документы для литературного музея…

– Да, я всё передал.

– Поторопилась я. Теперь вот поняла, что жить без них не могу. Я ведь одна, только памятью и живу… – Ершов оборвал не менее безжалостно:

– Я думаю, отдадут они вам, если попросите.

– Ты бы уж забрал, Юрий Петрович, да мне бы привёз. Да посидели бы поговорили, чаю попили, я ещё кое-что вспомнила…

– Хорошо, Полина Николаевна. Я постараюсь на этой неделе. Перезвоню вам… Да, да… Конечно… Да… Всего доброго… – Положил трубку.

Не стал ложиться к Коле, боясь разбудить, растянулся на полу, сунув под голову плюшевого медведя…

Полчаса сна, наверное, урвал.

Звонок.

– Да.

– Юра, я подхожу к дому, не усыпай.

Вышел на балкон, закурил.

А вон и Вера идёт – торопливо и устало одновременно. А если бы не она… Да спился бы он, Юрий Ершов, наверное, давно, если бы не она и не дети…

Курил он, как всегда, когда дети спят, с книгой в руке. Сейчас это были "Выбранные места из переписки с друзьями". И будто стукнуло в душу, и он быстрее пошёл в свой кладовочный кабинет, чиркнул в записную книжку: "Благоухающими устами поэзии навевается на души то, чего не внесёшь в них никакими законами и никакой властью!"

И пошёл открывать Вере дверь.

– Тише, не разбуди.

– Коля тоже спит, что ли?

– Да.

– Удивительно.

– Ну, я одеваюсь и пошёл.

Ершов быстренько переоделся.

– Чаю-то попей хоть.

– Не хочу.

– У кого занимать будешь?

– Какая разница.

Вышел на улицу. Закурил. Последнюю, между прочим, сигарету.

"Ударов отпадает, писатели отпадают, "Метеор" – отпадает, Семёнов… отпадает. "Прожектор". Да."

И он двинул обычным своим маршрутом – по берегу, через мост, мимо "собачки", мимо домов, церквей, деревьев – в центр. В редакцию районной газеты "Прожектор", где уже около полугода вёл литературное приложение.

Редакция в самом центре, в огромном административном здании, напротив ещё более громоздкого, напоминающего своей архитектурой слона, нависшего над городом, здания областной администрации.

В лифте поднялся на пятый этаж, прошёл по коридору, и вот дверь с табличкой: "Главный редактор газеты "Прожектор" Чащина Светлана Александровна". Ершов коротко стукнул и, не дожидаясь ответа, вошёл. Моложавая, с осветлёнными завитыми в мелкие кудряшки волосами женщина, разговаривала по телефону, Ершову кивнула приветливо, и он кивнул и присел пока на стул.

– Хорошо, хорошо, да… – Она положила трубку.

– Здравствуйте, Светлана Александровна.

– Здравствуйте, Юрий Петрович, мы уж думали вы не появитесь. Номер-то надо к понедельнику делать…

– Извините, подзатянул, да. Послезавтра принесу все материалы на номер. – Ещё ничего не было готово у Ершова для "Литературного прожектора", но, что послезавтра всё будет – он не сомневался, так всегда бывало, каждый месяц, в последние два-три дня всё делал. И ничего, получалось…

– Вот тут кое-что принесли авторы, посмотрите. – Светлана Александровна протянула целую пачку листов, тут и от руки было написано, и на машинке и на компьютере отпечатано. Ершов быстренько глянул. Большая часть "произведений" была подписана одной фамилией – Каблуков. Этот необычайно плодовитый графоман завалил Ершова стихами и прозой. Да и не только Ершова. Все редакции областных и городских газет были завалены его творениями…

– Хорошо, погляжу. Кое-что и у меня есть. Завтра иду интервью брать у Сергеева…

– Хорошо.

Тянуть уж нечего было, Ершов напрямую спросил:

– Светлана Александровна, авансиком не выручите?

Она понимающе взглянула на Ершова, на мгновение задумалась:

– В кассе-то нет ничего. – В свою сумку полезла, кошелёк достала.

– Нет, нет, нет… – поднялся со стула Ершов.

– И из своих-то не выручить, Юрий Петрович.

– И не надо из своих, ни в коем случае. Не переживайте, я найду, я ж в пяти местах работаю…

– Ну, извините уж.

– Спасибо, вам. Послезавтра принесу материал. До свидания.

Вышел на улицу. Жарко. "Придётся вечером на дачу бежать, поливать… В пяти местах работаю… Церковь, "Прожектор", партия, "Метеор" уже не считается, своя писанина, дача – тоже работа, причём, может быть самая любимая на сегодняшний день… Ну, куда?.."

И пошёл в сторону храма.

Хотел закурить, но сигарет не было. Только зажигалку в руке покрутил.

Не зашёл в храм. Сразу в административный корпус. К настоятелю.

– Отец Василий, можно?

– Проходите, Юрий Петрович, – приветливо отозвался священник и поднялся из-за стола. Высокий, по-юношески стройный, с широким атлетическим разворотом плеч, длинные волосы в хвост собраны. Борода лопатой, с седыми жилками, и в бороде, как всегда, чуть ироничная, но добрая усмешка.

Ершов подошёл, сложив руки лодочкой, ткнулся губами в твёрдую ладонь настоятеля.

– Присаживайтесь.

– Отец Василий, – без раскачки начал Ершов, – нескромный вопрос – нельзя ли в счёт зарплаты в нашей кассе занять рублей пятьсот?

– Подождите минутку, – отец Василий поднялся, вышел из кабинета. Ершов слышал, как он разговаривал за стеной с кассиршей…

Ершов давил в себе стыд. Всё нормально, обычное дело, житейское – денег перехватить…

– Бывает, Юрий Петрович, – сказал батюшка, вернувшись в кабинет. Не обидно сказал. – Пишите прошение на материальную помощь. – Дал лист бумаги и ручку…

Вот именно – не "заявление", а "прошение", даже это призывало к смирению.

– Отец Василий, мне, наверное, надо бы исповедаться…

– В субботу, Юрий Петрович, давайте, а в воскресенье и причаститесь.

– Хорошо.

Настоятель подписал бумагу.

– Получайте в кассе.

– В счёт получки, – опять сказал Ершов.

– Нет, Юрий Петрович, это же материальная помощь, ничего отдавать не надо.

– Да нет, как же… – замялся Ершов.

– Всё нормально, Юрий Петрович, получайте деньги, – уже жёстче сказал настоятель, и Ершов вышел из кабинета.

И уже с деньгами в кармане, выйдя на улицу, сам себя спросил: "А если б денег не надо было, когда бы на исповедь собрался?"

Запиликал во внутреннем кармане мобильный телефон, купленный на двоих с женой.

– Да, Вера.

– Звонил Столяров, можно идти получать стипендию.

"Ну, на полчаса бы раньше!.. Так и на исповедь бы не собрался…"

Областное управление культуры, где писатели получали "губернаторскую стипендию", было неподалёку, метрах в двухстах от храма, в старинном трёхэтажном здании на берегу реки. Ершов отошёл от церкви, купил в киоске пачку сигарет и закурил. И не захотел первым за деньгами приходить, пошёл к реке. И увидел Цыплакова, стоявшего на берегу. Решил не подходить к нему сейчас, мало ли о чём думает человек, да ещё глядя на воду… Но Цыплаков сам обернулся, и Ершов направился к нему.

– Здравствуйте, Игорь Александрович.

– Здравствуйте, Юра. Про пособие знаете?

– Да… Я написал рецензию на роман Кузнецова.

– Уже? У вас с собой?

– Нет. Я завтра в союз занесу.

– Я дак, честно говоря, не смог роман прочитать…

– Да, чтение не лёгкое, – согласился Ершов…

Получив стипендию, двинул всё-таки в "Метеор". Начальства сейчас там уже нет, но должна быть тренировка у старшей группы, которой теперь, после Ершова, командует Ударов. Лето, но тренировка должна быть, к Спартакиаде ребята готовятся. И у входной двери столкнулся – Павел Викторович Мухин собственной персоной. Как ни в чём не бывало, руку протягивает:

– Здравствуй, Юра.

И Ершов (вот же гадство!) руку ему подал, правда, промолчал, сразу в дверь, а Мухин своей дорогой… Это что ж значит, его, Ершова, за шестёрку при Ударове держат? Так ведь и есть – держат. И ведь подал руку, подал! Это уже не вежливость, это рефлекс какой-то, рабский рефлекс.

Вахтёрша развалилась грузным телом на кушетке, директор ушёл, можно и поспать.

В тренерской тишина, только постукивают кубики о доску: "игровой" Санёк обчищает в нарды тренера по боксу Красавина. Ершов не стал и заходить, двинул в борцовский зал. Парни посреди ковра валяются, лясы точат. С Ершовым здороваются, и то не все, а в глазах равнодушие… Ударов на скамейке сидит в своём светлом костюме с почерневшим воротником, разговаривает с крутолобым и глыбоподобным мужиком, незнакомым Ершову, хохочет лошадино.

– Привет, ну, как…

Ударов молчит о вчерашнем "разговоре" с Мухиным, и Ершов не спрашивает. Всё ясно. Значит, опять для каких-то своих целей он тот кипеж поднял, Ершова использовал…

– Так, гвардия! Подъём! Разминочку начинаем, – командует Ударов и продолжает прерванный разговор с крутолобым.

Ершов посидел на скамейке и вышел, не прощаясь. И ушёл. Чтобы как можно дольше сюда не приходить.

Сам он начал заниматься дзюдо в двенадцать лет. А в семнадцать уже тренировал первую свою группу, в этом самом "Метеоре" и тренировал. Сходил в армию. Потом уезжал учиться в Ленинград, не доучился, вернулся домой и снова стал тренером. Как он любил всё это! Не спорт, а дух честной спортивной работы, то есть, просто – дух честной работы. "Пахоту" на борцовском ковре. Многие из нынешних старших ребят пришли тренироваться к нему семи-восьмилетними котятами. И проживались все обычные стадии отношений учеников к тренеру-учителю: учитель – Бог, учитель – просто учитель, учитель – дурак, нынешняя стадия. Но нет, не поэтому он ушёл. Он знает, что будут и следующие стадии: учитель – друг, и учитель – снова Бог… Всё это будет, уже независимо от того работает он с ними или нет. Он честно работал с ними. И теперь, поняв, что работать так, как нужно уже не может, он и не работает. Ершов не любил говорить "высокие слова" своим ребятам, хотя иногда и приходилось – о долге перед командой, о честной борьбе, о необходимости упорно тренироваться… И всякий раз, когда приходилось, потом – было стыдно почему-то. Поэтому и не сказал он им "прощальных" слов, но записал их для себя в блокноте: "Всю жизнь учиться. Ничего не бояться. Жалеть других и не жалеть себя". Может быть, это и было главное, что он вынес из своей тренерской работы. Более десяти лет работы в одну строчку спаялись…

Сел в автобус. Вышел на своей остановке. И, не заходя домой, пошёл в большой, недавно открывшийся в их районе магазин самообслуживания.

Катил перед собой корзину: яблоки, груши, молоко, сырки творожные, сыр "Пошехонский", масло "Вологодское", пельмени, сардельки, пачку чая, конфеты, печенье, батон… На триста с лишним рублей. Он любил вот эти закупки… А ещё полтора часа назад ни копейки в кармане…

– Ваш папа растратчик пришёл, – обычная его фраза после таких походов в магазин.

– Ну, папа…– Вера рукой за шею обняла, чмокнула.

– Папа, что ты принёс? – Коля уже тащил в кухню пакет с продуктами, Катя за ним поспевала…

За окном зашуршал дождик…

– Ну, поливать не надо идти, – сказала Вера.

"Да я бы с удовольствием сходил", – подумал Ершов.

Детей покормили, а сами пока не стали. Уже приближалось время "Спокойных ночей". Вера ушла с детьми в комнату, а Ершов набрал номер на телефоне:

– Трофим Матвеевич, добрый вечер.

– А-а, привет.

– Помните, мы с вами договаривались об интервью, как вы смотрите на то, чтобы завтра встретиться?

– Часов в двенадцать брякни мне.

– Добро.

– Папа, – Коля выбежал из комнаты, – мультик был про крота! У мышонка затопило дом, и крот его спас!

– Замечательно.

– Жаль, что ты не посмотрел.

– Ну, что ж делать…

– Не расстраивайся, может, его повторять будут, ещё увидишь…

Вера укладывала Катю, пела ей "спят усталые игрушки", а Юрий Ершов лежал на диване рядом с сыном, рассказывал ему шёпотом сказку, тут же на ходу, конечно, и сочиняемую…"Жил один грустный ослик. Пробегал мимо зайчонок, увидел его и спрашивает: "Ослик, ты почему такой грустный?" "Потому что у меня нет друга". "А давай, я буду твоим другом". "Давай"…

Уложив детей, пили на кухне чай.

– Завтра у нас закрытие лагеря, и в отпуск уходим.

– Наконец-то. Ты часам к двум будешь дома? Мне надо интервью у Сергеева брать. Номер горит, как всегда.

– Да уж, ты всегда до последнего тянешь… Ты, как удав, лежишь, ждёшь, а потом всё разом заглатываешь. – Вера усмехнулась. Усмехнулся и Юрий в ответ:

– Не жалеешь, что со мной связалась?

– Нет. Ни разу, ни на мгновение не пожалела. – И провела своей белой ладошкой по его коричневому от загара предплечью…

Ершов вышел на балкон, закурил. Шуршал лёгкий дождик, и он физически ощутил, как вбирает в себя воду земля, как напитываются влагой травы, и всё что сидит в грядках – редиска, морковка…

И сев за компьютер, он набрал первые два слова: "Любезный читатель". Так из номера в номер начиналась его "редакторская" колонка. Писал он её всегда наотмашь, разом, часто ещё за пять минут до того и не зная точно, о чём писать будет. Но через десять минут всё уже бывало написано. Он считал так – если что-то, какая-то мысль интересна ему, то ведь, наверняка, это интересно и кому-то ещё. А мыслей у него, в общем-то, всегда хватало, и нужно только было выбрать одну, начиная эту работу…

Сейчас он писал: "Июнь на дворе. Лето в полном разгаре, лето… Солнышко, каникулы, выпускные и вступительные экзамены, отпуска, дачные хлопоты… С недавних пор ведь и я дачником стал. Раньше думал, ну как можно, неделю отработав, ещё в выходные на грядках пластаться, купить всё легче. Но вот пришёл я в конце апреля на участок, теперь уже мой, года три как заброшенный, содрал граблями шкуру старой сухой травы, увидел под ней молодую зелёную травку – сердце дрогнуло… Наверное, для крестьянина мои дачные откровения покажутся наивными. Так оно, конечно, и есть. Но что делать, если и сами крестьяне, в огромной массе своей, с земли, то ли силой, то ли жизненными обстоятельствами, были сдвинуты. И теперь уже их дети и внуки не поле обширное пашут, а на шести сотках ковыряются. Всё же не может русский человек без земли. Тянет. Да ведь не все же и по городам разбежались – и пашут, и сеют, и урожай будет… Не случайно я столь подробно пишу о даче, о крестьянстве в литературном приложении к газете. Литература-то ведь наша от земли неотделима. Истоки русской литературы в молитве и в крестьянском укладе жизни. Я не только писателей "деревенщиков" имею в виду (между прочим, у того же В. И. Белова или В. Г. Распутина есть вполне "городские" произведения), я о духе нашей литературы говорю. О народности. А народ наш (даже я – сугубый горожанин) от земли неотделим. И не только же ради будущего урожая пластаемся мы на грядах или выводим трактор в поле, но и ради этого запаха сырой, живой земли. Душа наша всё помнит. И душа, и руки…

Встал я из-за письменного стола, взял в руки грабли, потом лопату и… оказалось – ничего, дело привычное.

Ю. Ершов"

Встал Ершов из-за письменного стола, вышагнул бочком из своего "кабинета" и пошёл на балкон, перекурить написание своей колонки.

Работы оставалось не много: раза в три сократить статью, хорошую, но слишком длинную, о Рубцове одного из рубцовских друзей по молодости; "вычистить" и опять же сократить рассказ начинающего, подающего большие надежды, автора; отобрать стихи для рубрики "Поэтическая тетрадь"; ещё кое-что по мелочи… Ну, конечно, продумать вопросы для завтрашнего интервью с Сергеевым, надо его подраскрутить…

Когда Юрий Ершов осторожно вошёл в комнату, Вера уже спала, и он не стал её будить.

 

 

 


Оглавление

25. Часть третья. 3. Мое поколение.
26. Часть третья. 4.
27. Часть третья. 5.
504 читателя получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 11:42 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!