"Алхимия слова" Парандовского

 

Купить в журнале за декабрь 2015 (doc, pdf):

 

По книге: Парандовский Ян. Алхимия слова. М., Изд-во «Правда», 1990.

 

Комментарии и замечания Владимира Соколова

 

На чтение потребуется 3 часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Навыки работы

 

«Сколько писателей – столько же и навыков работы».

 

Значение внешних условий для работы

 

Есть писатели, которые могут писать где угодно и как угодно.

 

«Французский поэт Беранже мог писать свои песенки в дешёвых кафе. И Эренбург, насколько я знаю, тоже любил писать в кафе. Это понятно. Потому что нет лучшего одиночества, как среди оживлённой толпы, если, конечно, никто непосредственно тебя не отрывает от мыслей и не покушается на твою сосредоточенность».

 

NB Чехов в молодости мог писать на подоконнике в тесной и шумной московской квартире. А рассказ «Егерь» он написал в купальне. Но с годами эта лёгкость в работе исчезла. Лермонтов писал свои стихи на чём попало. Всё кажется, что они сразу слагались у него в сознании, пели у него в душе и он потом только наспех записывал их без поправок.

 

Чаще всего умение писать в любых условиях идёт не от хорошей жизни.

 

Э. Роттердамский, учёный, привыкший работать в тиши библиотеки, медленно и размеренно, по дури схватился из-за хороших денег за издание своих Adagia у Альдуса Мануция, проглота и хапуги ещё того, как и положено быть издателю – иные там не выживают.

 

«Боже мой, в какую же петлю я засунул свою бедную голову, – жаловался позднее в своих воспоминаниях Эразмус. – Восемь месяцев мне пришлось работать как в лихорадке. Альдус каждый день печатал два терниона (два речения с комментариями и желательно источником из классического автора), и я должен был доставлять ему материал. Мне приходилось работать тут же, в типографии, среди шума машин и типографских рабочих, отыскивая речения, переводя их и комментируя, чтобы обеспечить работу на следующий день».

 

Adagia были выпушены, но с таким количеством ошибок и недоделок, что Эразм потом несколько лет приводил их в порядок, изумляя Альдуса Мануция: деньги-то и он, и Эразм уже срубили – зачем же дальше-то нужно было париться.

 

Поэтому лучше писать в тиши кабинета и чтобы никто не мешал. Или как кого-то цитировал наш алтайский писатель Л. Ершов:

 

В ночи, когда уснёт тревога,

И город скроется во мгле,

О сколько музыки у бога,

Какие мысли на земле.

 

Сам он жил в однокомнатной квартире с женой и уже довольно взрослой дочерью. Но отгородил шкафами себе крошечный кабинетик, где был стол, пара стульев, на задней стенке шкафа были приделаны настольная лампа и небольшая книжная полка. А когда мы приходили к нему больше чем по одному, то только один умещался в этом кабинетике, а остальные на стульях оккупировали уже территорию коридора и вели диспут среди обуви и вешалок.

 

«Андерсен любил придумывать свои сказки в лесах. У него было хорошее, почти микроскопическое зрение. Поэтому он мог рассматривать кусок коры или старую сосновую шишку и увидеть на них, как сквозь увеличительную линзу, такие подробности, из которых легко можно составить сказку. Вообще всё в лесу – каждый замшелый пень и каждый рыжий муравей-разбойник, который тащит, как похищенную прелестную принцессу, маленькую мошку с прозрачными зелеными крылышками, – всё это может обернуться сказкой».

 

NB А ещё Бёрнс сочинял свои стихи, идя за плугом, Есенин писал прямо в кабаке по заказу пьяных купцов, Шукшин набрасывал свои рассказы прямо на съёмках в перерывах, примостится где-нибудь на краешке и строчит-строчит, а... всё это снова из серии литературных анекодотов на потребу неразборчивого читателя. Как правило, все они уже давно опровергнуты и, тем не менее, продолжают процветать в популярных изданиях и газетах. Ну а уж телевидение и Интернет возводят эту белиберду в ранг истины. Воткнём им в одно место в пику хорошую цитату авторитетного автора:

 

«Мне не хотелось бы говорить о своём литературном опыте. Это вряд ли прибавит что-либо существенное к тому, что уже сказано. Но всё же несколько слов я считаю нужным сказать.

Если мы хотим добиться наивысшего расцвета нашей литературы, то надо понять, что самая плодотворная форма общественной деятельности писателя – это его творческая работа. Скрытая от всех работа писателя до выхода книги превращается после её выхода в общечеловеческое дело.

Нужно беречь время, силы и талант писателей, а не разменивать их на изнурительную окололитературную возню и заседания.

 

Писателю, когда он работает, нужны спокойствие и по возможности отсутствие забот. Если впереди ждёт какая-нибудь, даже отдалённая, неприятность, то лучше не браться за рукопись. Перо будет валиться из рук или из-под него поползут вымученные пустые слова» (К. Г. Паустовский, «Золотая роза»).

 

 

Одиночество – мать совершенства

 

«Покой и тишина – вот два важнейших условия для работы писателя...

Каждый писатель, даже самый посредственный, хранит в себе отшельнический скит. Метерлинк плодотворнейшие годы провёл в старинном пустынном аббатстве Сен-Вандриль...»

 

«Каждый ищет одиночества в соответствии со своими склонностями и возможностями. Бальзак – в ночной поре, Вальтер Скотт – в раннем утре, когда он поднимался на рассвете и, пока все его домочадцы ещё спали, работал до завтрака. Кто не совсем в себе уверен, прибегает к необычным средствам, как, например, Виктор Гюго, который обстриг себе полголовы, сбрил полбороды, а затем выбросил ножницы в окно и таким способом недели на две запер себя дома...»

 

Гиббон писал: «Я не наделён от природы и по воспитанию теми счастливыми дарами общения и доверительности, которые открывают каждую дверь и сердце. Пока кареты бренчат по мостовой Бонд-стрит, я провожу свои одинокие вечера в квартире с моими книгами. Я без сожаления расстаюсь с уличной толпой, где нет дружеских связей, а есть развлечения без удовольствия».

 

 

Ночью или днём

 

«Лев Толстой работал только по утрам. Он говорил, что в каждом писателе сидит и свой собственный критик. Злее всего этот критик бывает по утрам, а ночью он спит, и потому по ночам писатель всецело предоставлен самому себе, работает без острастки и пишет много дурного и лишнего. Толстой ссылался при этом на Руссо и Диккенса, работавших только по утрам, и считал, что Достоевский и Байрон, любившие работать ночью, грешили этим против своего таланта.»

 

NB А вот Достоевский работал исключительно по ночам. И при этом хлестал столько чая, сколько ни одни почки не в состоянии переработать. Ну и что в этом было хорошего? Вот и получались у него романы дёрганые и плохо скомпонованные.

 

Хотя и считается, что ночь – лучшее время для писательской работы.

 

«Было бы ошибкой считать, что это только наше время приучило писателей работать по ночам. Vigiliae noctae – ночные бдения, как рефрен, повторяются в жизни очень многих писателей. Аристотель мог бы быть патроном этих учёных сов, а Платон, свежий как роза, покровителем тех, кто творил днём».

 

Cпор о том, какое время суток наиболее подходит для плодотворной писательской работы, – один из тех многочисленных споров вокруг никчемного вопроса, которыми так кишит популярное литературоведение. Выбор времени для лучшей работы, возможно, и зависит в чём-то от психологических, а ещё больше от физиологических особенностей отдельного человека. Но гораздо больше он диктуется внешними обстоятельствами. Сошлюсь на собственный пример. Когда я был молод, я использовал для занятий литературой исключительно вечернее или ночное время, потому что дневное время отнимали учёба и работа. Когда в зрелые годы я работал редактором в университете, я приспособился заниматься литературой на своей работе: такие возможности работа редактора предоставляла, вечернее же время использовал для подработок, которые заканчивались порой за полночь: тут же ни о каких ночных бдениях речи быть не могло. А выйдя на пенсию, стал работать во второй половине дня, где-то с 12 до 6, ибо утро – наиболее удобное время для покупок и всяких административных дел.

 

Если навскидку проследить за писателями, то мы увидим примерно ту же картину. Те писатели, для которых их писание было профессией, предпочитали дневное время суток, те же, кто вынужден был зарабатывать себе на жизнь не литературой, отдавали писанию ночное время, ещё и возводя необходимость в удовольствие, что-то там сочиняя о девственной душе творческой жилки, которую боги тревожат в пророческих снах обязательно по ночам. Причём, привычки удивительно менялись при переходе из одной категории в другую. Мопассан, работая в Морском министерстве, марал бумагу до утра, часто являясь на службу невыспавшимся. Став профессионалом, он порой только утром добирался до постели, но не после работы, а после кутежей и писательских посиделок, к 12 просыпался и до вечера писал. А вечером начиналась снова светская жизнь.

 

Интересный режим работы был у нашего алтайского писателя и учёного-тюрколога Суразакова. В городе он появлялся где-то в середине дня, обходил все злачные культурные места: институт, где он читал одну-две лекции в неделю, театр, редакцию газеты, обком, отдел культуры и т. д. После таких обходов где-то часам к 6-7 вечера его едва вдрызг живого привозили домой. А часа в 2-3 ночи в окне его кабинета загорался свет и не гас до утра. Мой коллега, который тогда работал в областной газете и часто дежурил в ночную смену, видел, как среди ночи загоралось в доме напротив одинокое окно: это Суразаков заперся в своем кабинете.

 

И насчёт Льва Толстого наврал Парандовский. Хотя сомнений, что слова нашего писателя он не исказил, нет. Просто Лев Толстой был одним из тех, кто говорил и советовал одно, как надо, а сам часто поступал по-другому, как не надо, и когда ему на это указывали, психовал и обзывал всех остолопами (в душе: внешне он просто прекращал разговор и уже с комментатором избегал всякого общения). Работал он, конечно, не ночью, а во второй половине дня. Утро же, особенно в 1860–1870, он посвящал хозяйственным заботам, ибо, в отличие от Пушкина, был образцовым помещиком, и не пускал своего поместья на самотёк. Это напоминание для тех, кому должное исполнение своих обязанностей мешает самовыразиться.

 

Но вот что совершенно необходимо – это соблюдать в работе регулярность и даже монотонность. Писать когда придётся – наверное, возможно. По крайней мере, такие примеры есть, и примеры нехилые. Но навряд ли к этому надо стремиться. Скорее, при отсутствии действительно условий для нормального творчества к рваному ритму стоит приспособиться. Ну и при этом правильно определиться с жанрами и формой. Райнис, отбывая вятскую ссылку, где у него не было ни книг под рукой, ни времени, увлёкся составлением афоризмов. Это, действительно, работа, которая не требует ни определённых условий, ни выбора времени суток, и может вестись в самых иррегулярных условиях.

 

 

Писатель за работой. Орудия писательского производства

 

«Алексей Толстой мог писать, если перед ним лежала стопа чистой, хорошей бумаги». (Из «Золотой розы»)

 

 

Значение внутренней дисциплины

 

«Без дисциплины мысли нет настоящего творчества. На протяжении многих и, безусловно, лучших веков в истории человечества всегда было неизменным правилом сочетать мысли в логическом порядке, старательно их располагать с соблюдением пропорций, умело переходить от одной строфы к другой, а в прозе от одной части к другой, добиваться симметрии, ясности и понятности образов.

 

Дисциплина труда всегда была для писателя благословением. Сколько сил сохраняется, если в определённые часы садишься за рабочий стол! Безразлично, происходит ли это ранним утром, как у Поля Валери, просыпавшегося в четыре часа, и Ламартина, встававшего в пятом, или же после обеда, вечером, пусть даже ночью, столь излюбленной многими писателями, чьи нервы только к ночи получали разрядку.

 

Бюффон, Гёте, Вальтер Скотт, Виктор Гюго, Бодлер, Флобер усаживались за работу с пунктуальностью чиновников, а если перечислять всех, кто имел обыкновение поступать подобно им, то в списке оказалось бы большинство известных писателей. Но почти никто из них с этого не начинал. Дисциплина труда вырабатывается постепенно и окончательно закрепляется в период зрелости писателя, когда он успевает убедиться, что шедевры возникают не по милости счастливого случая, а благодаря терпению и упорству. Каждое выдающееся произведение литературы замыкает собой длинную цепь преодолённых трудностей.

 

Но что же, однако, делать, если в назначенный для творчества час не приходит ни одна мысль, если нет ни сил, ни желания работать? «Сидеть», – отвечает Метерлинк, и он неизменно отсиживал за письменным столом свои три утренних часа, пусть даже не делая ничего, только покуривая трубку».

 

NB (То же можно рассказать и о последних годах творчества Джека Лондона.)

 

«Я считал, что основной принцип творчества заключён в выживании сильнейшего. Писательское творчество – трудное дело; слабаки с ним не справляются; только сильные способны выстоять и постепенно превратиться в хороших писателей. Самодовольство так называемых писателей похоже на удобрение почвы в саду, заросшем сорняками» (Уилсон, «М. Р.»)

 

NB не знаю, что имел в виду этот Уилсон, но если понимать под силой умение справляться с собой, со своими сиюминутными желаниями, принуждать себя к каждодневной работе, работать не покладая рук не под чьим-либо надзором или требованиями обстоятельств, то с автором нельзя не согласиться.

 

 

Способы концентрации перед работой

 

«Во время работы, когда нужно внимание, свежесть мысли, памяти, всё полезно, что может их подкрепить. Шиллер, работая, держал ноги в холодной воде, а Бальзак якобы иногда работал босиком, стоя на каменном полу; Байрон употреблял лауданум, Прус нюхал крепкие духи, Якобсен – гиацинты, кто-то ещё – гнилые яблоки. Ибсен, кстати сказать не пренебрегавший рюмкой, во время работы рвал ненужные бумаги и газеты. Руссо заставлял интенсивнее работать свою мысль, стоя на солнце с непокрытой головой, а Боссюэ достигал того же, сидя в холодной комнате, закутав голову в меха. Все эти приёмы каждому подсказал собственный инстинкт, и, по мнению физиологов, все они вызывают сильнейший прилив крови к голове, что необходимо при творческой работе. Если это действительно так, то правильней всех поступал Мильтон, потому что диктовал, лёжа на низкой софе, опустив голову почти до пола».

 

NB Хорошим способом концентрации также является чтение. Оно задаёт нужный тон, настраивает на определённую волну. Волна только должна быть строго определённой. То есть чтение – соотноситься с работой, находящейся на столе. Лев Толстой не шибко кого пускал в свою мастерскую, но всё же удалось заметить, что намыливаясь писать батальные сцены «Войны и мира», он перелистывал дневники и мемуары участников боёв, листал Клаузевица, который так его возбуждал, что Лев Николаевич бросал чтение и буквально хватался за перо, чтобы дать отпор воображаемому завравшемуся противнику. Ещё он любил рассматривать карты местности, где протекало боевое действие.

 

Точно так же всегда висели над столом географические карты с жирной линией, которая прочерчивала маршрут описываемого путешествия, у Жюль Верна. Если работа не клеилась, он вставал от стола и долго изучал карту.

 

Гёте, перед тем как сесть за работу, любил послушать музыку. Граммофонов не было, но он уже был хером тайным советником и мог позволить себе пригласить музыкантов: а сегодня вдохновляться музыкой перед работой доступно самому задрипанному писателю в самом глухом таёжном городке. Сам я, правда, не представляю, что может дать писателю музыка, а вот графические материалы – например, географические карты или фотографии описываемых мест действия – это очень хорошая подзарядка для будущей работы.

 

Но лучше всего, мне кажется – говорю по собственному опыту, подкреплённому авторитетом таких корифеев как Тургенев и Бунин, – помогает настроиться на нужную волну перечитывание написанного ранее. Начинаешь вносить поправки, мысль будируется, приходят новые идеи, и пошло-поехало.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение декабря 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.