HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Олеся Брютова

Вопрос твоего ответа

Обсудить

Рассказ

Опубликовано редактором: Карина Романова, 21.04.2010
Оглавление

2. Часть 2
3. Часть 3


Часть 3


 

 

 

– А вот повороти, повороти здесь, милой!.. Ээх, да чтоб с ветерочком!

Пьяный крик развеселого повесы, для пущей удали вставшего во весь свой бесшабашный рост в извозчичьей пролетке, походил на жизнеутверждающую матерную частушку.

Рысаки пряли ушами и фыркали на морозе, а лихач-извозчик радостно хлестанул кнутом их гладкие бока в предвкушении серебряной полтины.

И лошади понесли – еще стремительней, еще разухабистей – и полетели по ветру распахнутые полы дорогого пальто, вместе с запахом водки, мороза, одеколона и цепкого ресторанного духа…

Вслед лихачу мельком глянул парень лет семнадцати, идущий в людской толпе куда-то по своим делам вдоль Охотного ряда – этой невеликой, но славной улицы с двумя гремевшими на всю златоглавую трактирами Егорова и Тестова.

У парня не было никаких причин долго заглядываться на хмельного гуляку. Да и нам делать это не имеет никакого смысла. А вот к парню – советую присмотреться.

Конечно, теперь ты первым делом захочешь поглядеть на его руки… И, – увы! – вероятно, будешь разочарован.

Красные от холода ручищи парня ничего такого особого в голове не порождают. Обыкновенные рабочие руки – какого-нибудь мастеровитого сапожника или скорняка. Видно, что они с самого нежного возраста не знакомились со словом «праздность». Даже заочно. Глубокий рубец на левом мизинце – какой бывает, скажем, от серпа или косы. Непреходящая огрубелость ладоней – вечная память о каких-либо еще нехитрых сельскохозяйственных орудиях. В цепких пальцах прочно сидит ремесло во всех его формах и видах, и с первого взгляда делается ясно: за какое бы дело обладатель этих рук не взялся, они непременно выполнят это дело хорошо. И всенепременно доведут до победного конца. Ведь простая, прямодушная, бесхитростная и сноровистая сила пришла к рукам из самой земли, которую многие поколения предков этого человека распахивали и засеивали…

Тут же непроизвольно проносится перед глазами смутное видение: перышком летающие пятипудовые мешки с зерном, или за хвост единым рывком посаженная на круп изумленная лошадь…

А если так уж непременно пожелается вообразить эти руки где-либо еще – кроме как за кропотливой работой – то уместнее всего представить их отвешивающими знатного тумака.

Да, наверно, это все не особо интересно.

Ну, что же касается лица…

Лицо этого юноши составляет самый полный и резкий контраст с обликом уже печально известного нам незадачливого живописца. Просто-напросто невозможно разыскать на свете два других лица, столь же противоположных.

Все, что обличает слабость в первом – во втором обличает силу.

Смелый, открытый взгляд. Не то волевой – не то упрямый подбородок. Немного, пожалуй, заносчивый лоб… Больше гордость, нежели гордыня. Скорее – уверенность в себе, чем самоуверенность. Но вот что – под этим лбом? Самолюбие – или самоуважение?.. А что – в глазах? Жесткость – или жестокость?

Словом, лицо не в полной мере однозначное.

Хотя одно можно утверждать вполне определенно: этот терзаться сомнениями ни за что не станет. Или – станет?

Данный вопрос был наипервейшим из всех, заданных самому себе неким наблюдателем, с интересом отследившим путь молодого мастера в толпе. Нельзя сказать, чтоб этот некто очень уж приободрился от результатов своего наблюдения. Но, видимо, особого выбора у него не имелось. Для полной реализации всех намеченных задач нужно было непременно своротить этого юношу с его прямого пути.

Во что бы то ни стало.

Потому как он торчал неуместной, строптивой и вредной палкой в хитро заверченном и уже отпущенном под откос колесе…

 

 

Снег летел и сыпал в лицо крупной солью, крошками окоченевших облаков падал под усталые ноги. Сухо хрустел, уминаемый валенками.

Вдруг, неожиданно для самого себя, этот хруст оборвался и замер на месте, как вкопанный.

 

– Страшно? – раздался прямо над ухом холодный, уверенный голос.

– Страшно, – даже не задумываясь, ответил молодой мастер, безотрывно глядя куда-то в недра людской каши.

Из серой массы выбился и медленно проковылял мимо стоящих какой-то малый в солдатской шинели. Вероятно, один из тех желторотых глупцов, кто не так давно, пылая детским и наивным патриотизмом, поддался романтическому порыву, внял пропаганде… и безрассудно удрал на фронт добровольцем. А теперь получил за это все, что ему причиталось.

Да, романтикой тут и не пахло. Бывший фронтовик еще и не пожил, как следует, на белом свете – а вот уже, можно сказать, и отжил. Хромающий искореженный обрубок человека без правой руки. Без будущего – и без всякой надежды на него.

Калека прошел мимо, а парень так и остался стоять возле угла небольшой церквушки Параскевы Пятницы, странной полуязыческой святой, издревле покровительствующей торговцам и благоразумию. Мастер был просто не в силах оторвать взгляда от удаляющейся согбенной спины.

И задуматься оказалось вовсе не холодно. Угол церкви как будто отрезал мастера от улицы, ветра, мороза – и всего остального темнеющего и толкотливого города.

Тогда от стены храма отделился невысокий человек неопределенного возраста, в поношенном офицерском обмундировании, – и подошел поближе.

– Да, все верно, – кивнул он юноше. – Помирать – не страшно. Все помрем когда-нибудь. Но если вот так… то, действительно, очень страшно.

Парень на это ничего не ответил, лишь внимательно и пытливо посмотрел в смуглое худощавое лицо офицера.

Лицо подошедшего также несло на себе очевидный – пожалуй, даже слишком очевидный и циничный – отпечаток войны.

Трудно сказать, что за ранение послужило причиной таких вот страшных шрамов… Однако правая половина лица незнакомца уже с трудом могла именоваться человеческой.

Офицер, видимо, прекрасно осознавал всю силу впечатления, производимого на людей собственной внешностью. Но, тем не менее, спокойно подставил себя взгляду молодого мастера. Спокойно, без малейшей тени стыда – отчего его безобразие стало напоминать величие.

– Да и потом – за что?.. – продолжил он свое обращение к молодому человеку, словно бы жуть увиденного сделалась лишь дополнительным доводом в пользу правоты говорившего. – За что? Ну, я понимаю, если кто богатый, состоятельный… Ему – есть, конечно, за что. Есть, что потерять, если они придут. А голому? Что терять голому – кроме как руки-ноги да голову?.. И – за кого? За тех, кто всю жизнь одними щелчками кормил?..

Тут мастер не выдержал, отвел взгляд. Нет, юношу нисколько не смутило уродство офицера, и не изумило то, что незнакомец столь легко прочел все его мысли. Эти мысли, действительно, угадать было совсем нетрудно.

Судя по всему, опустить глаза в землю заставило само их содержание… да еще и высказанное вслух кем-то посторонним.

Офицер еле заметно улыбнулся кончиками губ – и приблизился еще.

Он ободряюще похлопал юношу по плечу. Проговорил совсем тихо:

– Здесь нет ничего стыдного. Во всяком случае, для тебя. Посуди: ежели сын богатея получит контузию, его всегда найдется, кому содержать. Богатому сыну состоятельного отца позволительно иметь в голове всяческую благородную придурь. На то его тятька, собственно, чужие спины и горбил – чтоб потом наследник дурью помаялся… А ты, я вижу, совсем не таков. Собственным трудом в люди вышел. Вон, какой молодой – а уже, по всему видно – не ученик, подмастерье. Своим умом живешь. Небось, и копейку трудовую имеешь. Да и любушку какую, а?..

Тут незнакомец добродушно подмигнул, улыбаясь. Парень покраснел и окончательно стушевался. Но, тем не менее, он довольно быстро справился с собой – и вновь поднял на офицера глаза, блеснувшие одновременно вызовом, недоверием и любопытством.

– Верно вы все говорите… прям как Федор Иванович, мастер мой. Должно быть, хорошо людей знаете. Да только к нему я сам подошел. И сам совета спрашивал.

Офицер на это только одобрительно крякнул:

– Вот видишь – все я сказал тебе как есть верно. Своим умом живешь. А так и нужно. Кто ж еще за тебя-то жить да думать станет? Только советом добрым никогда попусту не бросайся. Особенно, если кто знающий дает. А, уж поверь, никто тебе ни про мир, ни про войну лучше меня не расскажет.

Парень улыбнулся косо.

– Да уж это-то я понял… Сразу понял. Не понял только – зачем.

– Зачем? Эх, ты… Малый, неразумный. Вы ж мне все – как дети. И сколько я вас таких видал-перевидал? Вот и на тебя сейчас глядел. Гляжу – идет. Молодой, бойкий, видный. Ворон не ловит – думу думает. Ну и, вижу, задумался совсем… Загляделся добрый молодец… на то, что подобные вот думочки с людьми творят. А уж сами-то думы ваши я знаю распрекрасно. Подавай вам кавалерию, с шашкой наголо, да с песней, да чтоб пыль из-под копыт. А потом эти самые копыта – по вам. По вам. По спинам – да по башкам пустым.

Офицер сплюнул на снег. И теперь уже сам испытующе впился в лицо юноши:

– Но у тебя-то, гляжу, не вовсе пустая башка. Не пустая – раз призадумался.

– Призадумался, – подтвердил парень легким кивком, не глядя на офицера. – Давненько уж призадумался. С тех самых пор думаю, как меня дядькин сын на фронт сманивал. И он тогда – пошел. А я – не пошел… Не пошел. А вчера – вернулся Сашка. Теперь до конца дней недоумком ходить будет.

– Вот-вот, – согласился офицер. – И я – про это же. Гроб сосновый не тяжел – его не ты понесешь. А вот сума-то холщевая… ой, брат, как тяжела. Да и не просто тяжела ведь… а срамна. Вот что страшно.

– Страшно, – снова глухим эхом повторил молодой мастер, смотря при этом куда-то внутрь себя.

Он помолчал немного, а потом произнес – без особого выражения:

– Это – страшно, да. Но и пострашнее кой чего есть на свете. Был я как-то дома в деревне, на побывке. И в это время в соседней – в Костинке – случился большой пожар… Полдеревни сгорело в три часа. Старики плачут… бабы воют. Дети малые ревут. Страшно.

– Ну и что? – скривился неизвестный. – Ты-то тут при чем? У тебя свои родители наверняка имеются. Которые, между прочим, тебя, балбеса, с голоду опухнув, в люди вывели… Им-то ты живым-здоровым, да с денежкой в кармане – гораздо поболее пригодишься.

Парень склонил голову на бок, разглядывая грязный снег, утоптанный многочисленными прохожими.

– Пригодиться-то – оно конечно, пригожусь. Да вот только все мучает вопрос: зачем же они тогда меня в люди-то выводили?..

На это неизвестный в первый раз за все время разговора ничего не сказал. Не оттого, что не имел по этому поводу собственного мнения. А просто потому, что не имел права его высказывать.

Ответ на этот вопрос всегда должен находить исключительно сам спрашивающий.

Сам – и без чужих подсказок.

Словно почувствовав это, юноша повторил свой вопрос:

– Так – зачем же, ваше благородие?.. Затем, чтоб пил, ел, спал?.. Денежки чтоб копил на безбедную старость?.. Не жил, не жил – а тут дорвался – и пожил?? А чем же я тогда выйду лучше того, кто давеча – в пролетке куражился? А?..

И на это неизвестный также ничего не ответил.

Странный офицер постоял еще несколько времени, будто заново изучая молодого человека, потом посмотрел себе под ноги – и, наконец, недоуменно пожал плечами:

– Но – за что?! За что? Не понимаю. Не постигаю. Неужели – вот за это?

Тут носок хромового сапога глухо стукнул по мерзлой заснеженной земле.

– Выходит, что за это, – немного смущенно развел руками парень.

– За кусок черного перегноя? За дорожную пыль?.. Это смешно.

– Странный вы все-таки, ваше благородие, – прищурился молодой мастер на неизвестного. – Я думал – понимать должны такие вещи. Не за пыль, конечно. Не за пыль… Но за тех, кто ее пашет. И кто в ней лежит. Если не за это умирать – то за что ж тогда вообще жить?..

Неизвестный офицер зло скрипнул зубами, но справился с собой – и любезно осклабился:

– Стало быть, таки все решил?.. И, видать, уже не страшно?

– Страшно, конечно. Но, наверное – да. Я решил.

– Ну, что ж… Что тут скажешь? Молодец. Настырный. Уважаю. Выйдет, парень, из тебя толк.

Незнакомец негромко сказал это в ледяной вечерний мрак – и невидяще посмотрел куда-то поверх головы молодого человека:

– Далеко пойдешь. Далеко.

При этом лицо неизвестного вдруг сделалось как никогда пугающе и темно, – однако столь же неожиданно и просветлело:

– Но, в таком случае, выслушай еще один добрый мой совет, – проговорил он вдохновенно, будто бы осененный некой блестящей идеей: – Ступай-ка ты сразу – в офицерское. А? В школу прапорщиков. Зачем тебе простым-то солдатом? Ты ж явно парень смышленый. Ведь – сможешь?

– Ну, навроде как – смогу, – медленно проговорил юноша. – Я ведь четырехклассное училище в Газетном переулке окончил…

Видно, что молодой человек вроде бы как обрадовался предложению неизвестного. Во всяком случае, подобная мысль ему самому в голову еще не приходила.

– Вот и замечательно, вот и замечательно, – опять приободрился неизвестный, заглядывая в глаза призадумавшегося паренька. – Командир из тебя выйдет – просто ах. Любо-дорого. Подумай: в девятнадцать лет – и уже командир. А кем же тогда в тридцать-сорок станешь?.. Ну, а я со своей стороны обещаю: пригляжу за тобой, пригляжу. Понравился ты мне. И направлю, и поправлю, где надо будет.

Эти слова сразу же отрезвили юношу. Лицо окаменело – будто с размаха получил по лбу.

Угрюмо выронил:

– Не надо. И не пойду ни в какое офицерское.

– Отчего ж так? – забеспокоился неизвестный. – В себя, что ли, не веришь?

Посмурневший подмастерье ответил не сразу. Видно, что и ответить-то его принудило лишь врожденное уважение к старшим.

– Не гоже это – через ступеньки скакать, – наконец вымолвил он жестко и неприязненно. – Плохой совет подаете, ваше благородие. Только скакать начнешь – так сразу, пожалуй, и доскачешься. Хорош буду – ничего себе, конечно. С учебной скамьи, молокосос, жизни не нюхавший – и бородачами обстрелянными командовать?.. не пойдет. Не выйдет. И не нужно мне никакой протекции. Сами ж, ваше благородие, милостынькой недавно пужали… Что мое – то сам возьму. А чужого – не надобно.

Бросив это, парень окончательно отвернулся от неизвестного и пошел прочь.

Потому-то он, разумеется, и не видел, как мнимый офицер мстительно, тяжелым ядовитым взором буравит его широкую, навсегда удаляющуюся спину…

 

 

Конечно же, в жизни у парня должен был обязательно состояться еще один разговор. Ведь выборы такого рода всегда совершаются обдуманно, взвешенно, четко и совершенно сознательно… В данном конкретном случае – еще, к тому же, раз и навсегда.

В связи с большими потерями на фронте, в мае 1915 года был произведен досрочный призыв молодежи 1895 года рождения. Стало быть, подходила очередь и нашего молодого скорняка.

Хозяин, весьма ценивший его по работе, пригласил паренька в мастерскую и тихо сказал:

– Если хочешь, я устрою так, что тебя оставят на год по болезни… и, может быть, оставят по чистой.

– Я здоров. И могу идти на фронт, – без особого энтузиазма, но твердо и вполне однозначно ответил юноша.

– Ты – что, хочешь быть таким же дураком, как Саша? – невольно озлился хозяин.

– Обязан защищать Родину. По своему долгу.

 

На этом разговор между мастером и его подмастерьем был закончен.

И больше никогда не возникал.

 

 

Вы спросите меня – при чем же тут Бог?..

Действительно: Бог здесь вроде как и не при чем. Навряд ли молодой скорняк вообще в Него когда-либо верил.

Он не верил в Бога… Однако, – и это несомненно! – Бог поверил в него. Ну а парень – он просто ни разу не заставил Его раскаяться в этом.

 

Где доказательства?.. Хотя бы уже одно то, что когда в стране полномасштабно развернулись страшные события, при которых, действительно, куда уместнее оказаться солдатом, нежели офицером – молодому человеку явно и очевидно сопутствовала удача. Преодолев искушение тщеславием – он избегнул тем самым и расстрела, и эмиграции… А, подорвавшись однажды на вражеской мине, он, конечно же, не избегнул тяжелой контузии – однако верной смерти все-таки избежал.

Молодой человек всегда и всюду избегал ее и впредь – даже когда давным-давно перестал быть молодым человеком, а вокруг слетали крепкие головы и переворачивались самые высокие и устойчивые кресла. Когда один только неправильный взгляд не с того ракурса и не в ту сторону мог стоить человеку жизни.

Хотя, быть может, Бог здесь и вправду не при чем… но уж тут я ничего не могу сказать наверняка.

А что касается пресловутого бессмертия избранных…

Народ, в пользу которого молодой подмастерье однажды истратил собственное бесценное право свободного выбора, выстроил парню самую лестную, самую почетную, а также – надеюсь, – и самую долговечную Триумфальную Арку. В собственной своей народной памяти.

Нет, его имя не приходит в голову самым первым, когда кто-либо говорит вслух слова «Великая Россия»… Слишком уж много имен с самою различной славой связано в мире с этим словосочетанием.

Но каждому, говорящему на одном языке с этим пареньком, его имя непременно постучится в память, как только кто-либо рядом произнесет слово «Победа»…

Великая Победа всегда самым естественным образом прорастает из малой… из будничной. Возможно, даже никем и не замеченной, и не оцененной – кроме тебя самого. Но она – доступна всем и каждому. Близка и понятна тому, кто хотя бы раз в жизни одержал верх над собственной слабостью.

 

«Это был человек, который никогда ничего не боялся» – согласитесь, такую характеристику современника приятно заслужить.

 

Ну, а если тебе все же непременно хочется знать, чем во время таких вот малых и великих побед занят Тот, Кто никогда и ни во что не вмешивается – то тебе будет любопытно отметить следующее.

Странно, но тем же самым именем, что и мальчишка-скорняк, зовется также и другой юноша-победоносец, уже проскакавший однажды на белом коне в незапамятные времена… и также точно, как и его тезка, пронзивший своим копьем другого – не менее страшного и могущественного, но все ж таки уязвимого в открытом единоборстве ядовитого черного змея…

А далее – еще загадочней: этот самый тезка-победоносец, согласно одной из старинных легенд, перед своим змееборческим подвигом поступил на военную службу к жестокому римскому императору, и, весьма отличившись на этом поприще умом, мужеством и физической силой, стал одним из наиболее ценных его тысяченачальников.

Ну и – что уж совсем непонятно – изображение змееборческого подвига юноши с изначальных пор красуется на гербе того самого заколдованного города, в котором как раз и состоялся описанный мною диалог. Более того, славный юноша считается покровителем и защитником данного города – от первого дня его основания…

И именно в этом городе позднее произошло еще одно, более громкое – и более кровавое сражение, в котором все лица, заинтересованные в исходе данной битвы, также приняли самое деятельное участие. Включая, разумеется, и Того, в существовании Которого все неизменно сомневаются.

 

Однако на что в таком случае придется списать все эти непонятные и удивительные странности, остается только гадать…

 

 

 


Оглавление

2. Часть 2
3. Часть 3

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!