HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Олеся Брютова

Вопрос твоего ответа

Обсудить

Рассказ

Опубликовано редактором: Карина Романова, 21.04.2010
Оглавление


1. Часть 1
2. Часть 2

Часть 1


 

 

 

Нет ничего чудеснее тихого осеннего вечера, растворившегося в душевном уюте старинного города. Деревья стоят в печали и золоте; в их кронах вместо ветра запутался привычный городской шум, убаюкивающая гармония улицы. Воздух – как аромат домашнего ужина, и все прохожие – как старые, родные знакомые, которые совсем тебе не знакомы, и никогда не станут таковыми.

Вот потому-то они столь и милы тебе, неторопливо идущему – без цели и без забот – по каменной мостовой какой-нибудь Людвигштрассе, мимо знаменитого мюнхенского университета с его старинной церквушкой, – куда-то в сторону Швабинга, именуемого местным Монмартром…

И ты идешь, насвистывая что-то, и глазеешь по сторонам. А все ближе и ближе – к тебе и на тебя – движется величественная Триумфальная Арка, каменные Ворота Победы… Они наплывают, молчаливые и грозные, и на их вершине стоит женщина с холодным пафосным лицом Парки. Она сжимает привычной рукой вожжи своей упряжи – в которой навечно замерли, скалясь, четыре холёных льва, абсолютно равнодушные и к тебе, и к происходящему внизу.

Триумфальная Арка, Ворота Победы… Чьей победы? Чьего триумфа?

Тебе наплевать. Ведь ты – просто прохожий. И ты просто проходишь мимо нее.

 

 

Вечерний свет умирающего солнца очень трудно схватить живописцу. Получается либо слишком патетично – либо слишком тускло. Какая-то тонкая, все время ускользающая грань. Вот вроде бы – свет. А вот вроде – уже и отсутствие света…

Молодой художник, один из типичных осколков богемы, сидел перед этюдником, весьма погруженный в свою работу.

Перед ним к планшету был аккуратно пришпилен большой форматный лист дешевенькой акварельной бумаги, и оттуда на зрителя – уже вполне узнаваемо – глядел серый монолит мюнхенской триумфальной арки.

Молодой человек был так увлечен задачей сделать это сходство еще более явственным, что совершенно не заметил, как сам стал объектом пристального внимания.

Вот уже более часа невысокий господин средних лет, одетый неброско, но со вкусом, стоял неподалеку и разглядывал художника весьма бесцеремонно.

Признаться, мне не вполне ясно, что же так заинтересовало господина в этой жалкой фигуре.

Щупленький скромный юноша лет двадцати – двадцати пяти, с грустным, мечтательным и немного беспокойным взглядом. Острый птичий нос. Тонкие черные усики – только усугубляют и подчеркивают общую блеклость. Какой-то унылый подбородок. Коротко стриженые волосы неряшливо торчат нелепым ежиком. Из рукавов ужасного куцего пиджака выглядывают худые детские запястья…

И только, пожалуй, руки.

Да. Его руки заслуживают внимания.

Руки… о! При встрече с незнакомцем всегда и непременно в первую очередь смотрите на них. Они – а вовсе не глаза, и уж конечно не прическа и не пиджак – непременно расскажут вам все.

Руки этого мальчика без сомнения были созданы для того, чтоб сжимать кисть, перо или скрипку. Они никогда не знали лопаты – но явно нашивали черные перчатки самой тонкой и дорогой кожи. Также чудно смотрелась бы в этой руке тросточка из красного дерева с набалдашником из слоновой кости. Такие артистические пальцы хорошо смотрятся где-нибудь на золоченых перилах оперной лестницы, или – машинально мнущие театральную программку… Сразу приходит на ум утонченная эстетика, романтика вечернего леса, какая-нибудь мистическая древняя легенда… долгая философская беседа за полночь. Нетрудно представить, как выразительными пальцами этой творческой руки ее владелец перебирает шелковистые женские волосы – или торопливо и азартно листает страницы увлекательного приключенческого романа.

Ну и что?.. Богемная среда полным полна таких вот тонких и сложных мальчиков – эдакой божьей карой строгих отцов и баловней ласковых мамахен.

Так зачем же – и уже многим более часа! – странный господин не спускает с него темных и внимательных глаз?..

Шли бы вы, господин, своею дорогой.

Но, видимо, дорога господина непременно упиралась в этюдник молодого человека.

 

– Осмелюсь заметить… Вы немного исказили перспективу.

Мягкий вкрадчивый голос деликатно, но настойчиво выдернул художника из нездешнего мира его творческих проблем.

Юноша ищуще и растерянно оглянулся – однако весьма скоро обнаружил взглядом источник замечания.

Внимательному господину явно надоела роль молчаливого наблюдателя. Он приблизился вплотную и небрежно указал на рисунок бледным пальцем.

– Вот здесь, – негромко, но веско сказал он. – Видите? Арка неустойчива. Того и гляди – упадет.

Молодой человек на секунду задумался – отошел подальше – а потом обрадовано закивал:

– А ведь и верно!.. Да-да!.. А я ведь и не понял – почему… в чем дело. Никак не мог понять. Жаль, что ваше замечание уже бесполезно. Рисунок почти готов, и скоро мне нужно будет унести его заказчику… да. Вы – учитель живописи?

Проницательные глаза молодого художника сразу же стукнулись о глухой барьер.

– Я – учитель, – тонко улыбнулись змеиные губы. – Этого вполне достаточно.

– Тогда неудивительно, – кивнул юноша – правда, скорее себе, чем собеседнику. – Неудивительно, что вы заметили ошибку. Потому что памятники – моя гордость. Я получал за них самый высокий балл… – тут художник, словно бы спохватившись, прибавил: – И не раз слышал похвалы в адрес своих работ.

– О, и они, безусловно, того заслуживают!.. – согласился незнакомец. – Вот только, на мой вкус, это более рисунок архитектора, нежели живописца.

– Да. Учитель живописи. Без сомнения, – холодно и сдержанно выговорил художник, растеряв всякую любезность. – Только это я от вас и слышу. Постоянно.

– А что же для вас неприятного в моих словах? – благодушно осведомился неизвестный.

Юноша ответил не сразу. Лицо его потемнело. Он выговорил с усилием, отвернувшись:

– А кто вы такой, чтоб при мне произносить слово «неприятность»?

Неумолимо, неотвратимо, плохо поддаваясь контролю, на каждое слово мальчика прибоем накатывала усталая едкая злость.

– Скамейки… скамейки в парке. Потом – ночлежка в Майдлинге. Вы ведь знаете, что такое – «ночлежка», герр учитель?.. Хотя, откуда вам знать… Ночлежка – это вши. Жирные вши. И жрал какие-то помои. Словно шелудивый бродячий пес. Работал на стройке. Мельдеманштрассе. Меннерхайм. Благотворительное учреждение в Вене, герр учитель. А здесь – рисую рекламные объявления и почтовые карточки. И еще – вот это.

Тут рука парня нервно рванулась вперед – явно собираясь учинить расправу над собственной картиной, но была аккуратно перехвачена в воздухе.

– Не стоит, – ласково сказал тот, кто называл себя учителем. – Не стоит. Это сделать никогда не поздно.

Странно: поступок неизвестного хлестнул художника жестче, чем предыдущее критичное замечание. Рисунок, сорванный с мольберта, выпал из разжавшихся пальцев и плавно опустился на мостовую.

Вот тут-то плотину прорвало. Окончательно.

Вывернув руку из цепких пальцев незнакомца, молодой человек мешком рухнул на землю и спрятал в ладонях худое лицо, а его плечи затряслись, будто обрезанные крылья.

Незнакомый господин невозмутимо стоял над ним – не шелохнувшись, не дрогнув ни единым лицевым мускулом. Видимо, он просто очень хорошо знал людей, и понимал, что слова утешения здесь вовсе неуместны – а для слов понимания время еще не пришло.

Господин просто стоял – и ждал. И, конечно же, ждал он не напрасно.

Действительно: когда очищающие слезы окончательно потушили горький пожар жалости к себе, слова, отпущенные на свободу, потекли неудержимой рекой.

– Вы не подумайте… Я не жалуюсь. Я никогда не жалуюсь. После смерти матери слушать мои жалобы уже никому не интересно. И вам, естественно, тоже. Да, архитектурная академия – прекрасно! Блестяще! Вот только одно – «но», герр учитель. Странно – но туда не принимают без аттестата зрелости. Нелегко расти болезненным мальчиком, которого ранит любое острое слово… да. Она уговаривала меня… Она говорила, что надо закончить… Даже матушка. Даже она не смогла меня понять.

– Ты не любил учиться? – догадался господин. – Потому и не сумел окончить основную школу?

– Ненавидел. И – не закончил, – тут парень шмыгнул носом. Поднял вверх заплаканное лицо. – Но не потому, что не любил учиться.

Тогда господин неожиданно для молодого человека сел напротив него на корточки, прямо перед мокрым покрасневшим лицом – отчего их взгляды встретились родственно и тепло – и проникновенно сказал:

– Да. Я – понял. Я понял это сразу, как только увидал твой рисунок. Ведь на нем нет людей. Ни одного человека, мой мальчик. Ни одного.

На секунду в серых глазах юного художника промелькнул страх. Ему показалось, что в это мгновение он сделал себя прозрачным, как стекло. И еще – что стена в глазах незнакомца не столь уж глуха и непроницаема.

– Это – плохо?.. – тревожно, тихо спросил юноша у этих странных глаз.

Но незнакомец ничего не ответил.

– Скажите, черт возьми: это – плохо?!

Художник вскочил, и его злой вызов сорвался на детский обиженный дискант.

– Плохо?!

Незнакомец улыбнулся, теперь уже сам глядя на парня откуда-то снизу, сквозь пелену незаметно подкравшихся сумерек.

– Я не знаю, – небрежно пожал он плечами. – Но кое-что знаю наверняка: врать самому себе – действительно, очень и очень плохо.

– Врать… Врать, – медленно произнес юноша, словно пробуя это слово на вкус. – Черт вас возьми, герр учитель. Вот забери вас дьявол. «Врать». Да если бы вы только знали… Знали, на что я согласен… На что я готов ради этих вшивых несчастных бродяг… ради этого убогого, слабого, нищего духом стада! Знайте, герр учитель: да я просто задыхаюсь от любви к ним! Задыхаюсь – от любви к людям! Я могу – я хочу – я способен дать им такое… такое, чего они еще никогда не видали в своих серых, задымленных, тупых и примитивных снах!!! За это я гною себя во вшивых ночлежках! Только за это! И я никогда не сделаюсь сторожем и маляром – потому что я могу… нет, потому что я – стану! – великим гением, какого еще не знала моя страна!!!

Дикий крик спугнул голубей, присевших было на соседнюю скамью, и кто-то шарахнулся прочь с недоуменным: «– Сумасшедший!»

В ответ на эти удивительные слова неизвестный господин поднялся с земли – и невозмутимо заметил:

– Именно поэтому ты уже четыре года уклоняешься от воинской повинности этой самой стране, мой друг?

Такое неожиданное обвинение заставило художника отступить назад и медленно осесть на скамейку.

– От...куда?.. – только и смог вымолвить он, посерев лицом. – Я ведь даже…

– Даже себе не решался в этом признаться? – ласково закончил за него незнакомец. – Ай-я-яй. А я – разве я не об этом только что сказал?.. Никогда не лги себе. Никогда. Ибо лишь в этом случае люди станут тебе верить.

Художник молчал, изумленно уставившись на господина, не зная, как понимать – да и возможно ли вообще понимать? – все это, а незнакомец принялся прохаживаться перед ним туда-сюда. И говорить.

Он, как лектор, шагал перед юношей… перед его скамейкой… перед упавшим этюдником… иногда невзначай наступая на брошенный и обоими позабытый рисунок

Слова говорившего были остры и холодны, как лезвие бритвы.

– Честность. Только – честность. К себе. Безусловно – и в первую очередь. Ты можешь кричать и шептать на ухо этим идиотам все, что взбредет в твою голову… но себе самому – не лги никогда. Далее. Идея. У тебя должны быть твердые идейные убеждения. Твердые, четкие и прямые, как копья. Мир сделался столь изнежен и мягкотел, что они проткнут его насквозь, будто свежее масло. А что за идея?.. ну, тут уже на твой вкус. Что угодно. Только бы это было приятно слушать… И – обязательно – найди им врага. Ничто так не сплотит их, как общий враг. Что еще? Ну да, конечно. Жалость. Это слово ты вообще должен забыть. Оно – не для нас. Потому что этим глупым именем люди называют трусость. Да, и, кстати – о трусости: ты сам-то уже понял, почему уклоняешься от воинской службы?

Неизвестный испытующе глянул на онемевшего юношу – и тот осознал, что просто не может не ответить.

– Я… я боюсь. Да. Боюсь, – голос прошелестел, будто бы сам собою.

– А чего?.. Ну же, не робей. Скажи это вслух. Давай, положим всему верное начало! Итак, «я боюсь…»

– Я боюсь… боюсь… смерти.

Парень ожидал чего угодно – но только не этого. Господин, остановившись перед ним, саркастически расхохотался в лицо:

– Ну и болван!

Отсмеявшись, незнакомец сделался суров. Он веско проговорил:

– Да, ты самый настоящий болван. Разве ты не знаешь, что избранные – бессмертны?

– Из…збранные?

– А как ты думал?.. Ты – что, полагаешь, будто Великая Мечта приходит в голову просто так? Ни с того, ни с сего? Конечно же, ты избран. Ведь у тебя она есть. Великая Мечта. Верно?

Художник совсем смутился и потупил глаза.

– Я не знаю, насколько она велика, герр учитель… я просто хотел… я всегда хотел построить город. Великий… великий и прекрасный. Город, какого еще не знал мир. Я хочу, чтоб он был похож на сон Бога.

– И ты – построишь его, – страшно, грозно произнес незнакомец. – О да. Ты его построишь. Конечно, если всем своим сердцем и мозгом уверуешь в то, что ты – избран.

– «Уверуешь»… – пробормотал юноша. – Но – как??

– «Как…» А вот для этого – непременно – надо испытать себя. И ты вот возьми – да и испытай. В чем дело? Испытай. Или – сгниешь заживо в своей ночлежке. Брось себе вызов. Победишь свой страх – значит, победишь смерть. И смерть от тебя побежит. А ты – пойдешь в вечность. Великий, бессмертный и незабвенный… самый известный из всех сынов своей родины… Хочешь, чтоб на этом, – тут незнакомец презрительно ткнул пальцем в направлении триумфальной арки, уже занавешенной ночью, – написали твое имя?.. Или – нет, даже не так: ты хочешь сам снести это убожество, и на его месте воздвигнуть свои собственные Ворота Победы? И своей собственной рукой написать на них свое имя?.. Тогда – запомни накрепко, молодой человек: для этого вовсе незачем становиться великим архитектором… Вовсе незачем.

Сказав это, незнакомец, который уже давным-давно сделался просто черным ночным силуэтом, тихо усмехнулся и пошел прочь.

А позади него остался сидеть на скамье растерянный мальчик, со своим позабытым этюдником и с заброшенной акварелью.

Только сейчас молодой художник осознал, что его работа валяется на земле. Он уже протянул было к ней руку, как вдруг услышал – еле слышимое. Еле долетевшее.

– Йёрг Ланц фон Либенфельс. Запомни. Йёрг Ланц фон Либенфельс.

И больше художник уже ничего не слышал.

 

 

Несколькими днями позднее парень все-таки продал свою картину, которую настоящий заказчик так и не дождался. Вырученные деньги были совсем небольшие… и их, во что бы то ни стало, надлежало истратить правильно.

Юноша, опустив мелочь в свой тощий карман, еще некоторое время колебался. Но – лишь некоторое время. В конце концов, он, справившись с собой, решительно переступил порог журнального киоска.

– Мое почтение, фрау. Могу я узнать у вас, кто такой Йёрг Ланц фон Либенфельс?.. И что я могу у него прочесть?

 

 

А мимо уже окончательно и безысходно пролетал 1913 год… последний год перед началом конца. Как всегда – никем не понятый и никем не замеченный. Один из многих в череде бесконечных лет.

И только сумрачный незнакомец, незримо стоящий на самой вершине триумфальной арки в тихом уютном городе Мюнхен, смотрел ему вслед со знанием дела.

Да. Это был тот самый случай, когда один-единственный разговор – и одно-единственное решение одного-единственного и вполне заурядного человека – навечно и безвозвратно изменили судьбу всего человечества.

Право свободного выбора.

Оно – наше благословение. Оно – наше проклятие.

Это право надлежит всегда использовать правильно.

Безусловно, теперь глупому художнику незачем бояться смерти. И его самоиспытание заведомо обречено на успех. Начитавшись трудов сумасшедшего отца Йёрга, с которым неизвестный уже давным-давно и весьма плодотворно побеседовал, художник может смело записываться добровольцем и выходить на передовую. Незнакомец отныне станет бережно и ревностно охранять его. Потому что в данном случае одна-единственная спасенная жизнь будет стоить ему многих и многих миллионов смертей…

Но, конечно, сам художник все-таки бессмертным не стал. Дьявол – он никогда не врет. Он лишь может ввести в заблуждение. Ну а имя – имя паренька и вправду двинулось в вечность. Каждому человеку, услыхавшему словосочетание «Великая Германия», это имя автоматически придет в голову самым первым.

И, я полагаю, оно давным-давно тобой угадано… Потому я и не стану его называть.

 

 

 


Оглавление


1. Часть 1
2. Часть 2
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!