HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Сергей Бойко

Эра Веры

Обсудить

Повесть

На чтение потребуется 1 час 25 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за июль 2015 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за июль 2015 года

 

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 29.07.2015
Оглавление

1. Увертюра
2. «Справедливости нет!»
3. Блокпост

«Справедливости нет!»


 

 

 

Сергей Бойко. Эра Веры. Иллюстрация.

 

 

 

Я не буду оставаться на линии… или перезванивать позже… Я скажу сразу и всем! Сашку Бякина всю его жизнь любили широкоплечие девушки с узкими бёдрами. Он сам мне в этом со смехом признался незадолго до смерти. Непонятно, то ли шутил, то ли жаловался, то ли гордился…

Заканчивая новостной эфир, бодрый женский голос напомнил, что сегодня, 23 июля 2013 года, во вторник, в Москве и области ожидается облачная погода с небольшими дождями, местами возможны грозы, столбики термометров не поднимутся выше 15-20 градусов. После этого сообщения сосед сверху, наконец, выключил свой громогласный приёмник и закрыл окно.

Я никого не ждал в это утро, но раздался звонок, и я пошёл открывать входную дверь. На пороге стоял бессмертный Порфирий Лавров Неунывающий собственной персоной – худощавая физиономия, слегка небритые щёки и вечная «неугасимая печаль» в «ястребином взоре». Как всегда подтянутый и молодцеватый, он улыбался так, будто весь мир ему задолжал и был обязан по гроб жизни. Эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Лавров был в костюмной паре кремового цвета и белоснежной рубашке. Из-за его плеча выглядывали дымчатые очки и пушистая лысина Полковника. Я молча смотрел на незваных гостей. Пауза затягивалась.

– Братишка папино наследство ещё не всё спустил к чертям? – нарушил неловкость Порфирий Лавров. – Что говорит? Ремонт? Кредит? Машина? Дача? Делиться не думает? Совсем обнаглел! Мажорит, а ты сопли жуёшь, хоть и старшенький…

Всё это вывалил на меня Лавров вместо приветствия. После того, как он сгорел в междугороднем автобусе в марте 11-го года и вновь возродился из пепла, он сделался невыносимым, – по крайней мере, в общении со мной: злой, грубый, язвительный, плюс ко всему – как и в прежние времена – фантастически безжалостный.

– Пора тебе снова за «Полигон» браться, бездельник! – безапелляционно заявил он и бросил через плечо Полковнику: – Так, гомункулус? – Он толкнул меня в грудь и переступил порог. – Может, в гости пригласишь?

Следом за Лавровым в мою прихожую внедрился Полковник. Небольшой рост компенсировался у него обширной талией. Выдающиеся достопримечательности тела покрывала длинная цветастая гавайская рубаха, из-под которой торчали такие же цветастые, но тоном погуще, бермуды – это штаны такие, недлинные.

– Извини, что без звонка! – сказал Полковник, присел на корточки и принялся расшнуровывать кроссовки.

Троим в прихожей было уже тесно, и Лавров, так и не удостоив меня своим приветствием, не разуваясь, двинулся по коридору в кухню.

– Как думаешь, Полковник, созрел наш вечно начинающий писатель для нового «Полигона»? – спросил он, усаживаясь в кухне за стол и водружая на него пакет с надписью «Станем друзьями!». В пакете что-то мелодично звякнуло.

– А и то сказать, десять лет пишет – и никак не напишет! – слегка задыхаясь, отозвался Полковник, возясь со шнурками.

Наконец он, опираясь руками в коленки, с кряхтеньем поднялся и сбросил кроссовки в угол, – по-моему, так до конца и не расшнуровав. После этого он поправил большие дымчатые очки на блестящем носу и приветственно хлопнул меня по плечу:

– Ну, привет, каторжанин! Тапки дай.

– Привет! – Я тоже хлопнул его по плечу.

– Кейт Миддлтон родила мальчика, – сообщил Полковник с таким видом, будто был мужем этой самой Кейт Миддлтон или, на худой конец, её отцом.

– Прими мои поздравления! – пошутил я.

– Тапки дай!

– Тапки у тебя под ногами.

Лавров произнёс из кухни дикторским голосом:

– Туристы и жители Лондона празднуют рождение правнука Елизаветы Второй. Есть предложение присоединиться.

Предложение было принято, тем более что у них с собой «уже было». Лавров и Полковник расположились за столом в кухне, а я принялся «накрывать поляну» – чем Бог послал. А в этот день Бог послал мне в холодильник...

Сколько же я с этим «Полигоном» намаялся в своё время – ни словом сказать, ни пером описать! Лавров и Полковник расхохотались мне в лицо, когда я им об этом напомнил. А ведь это с их слов и по их наущению принёс я ещё в 2000-м году заявку на этот треклятый роман в издательство «Олимп» и подписал договор с Соломонычем. Даже аванс получил, – сейчас уже не помню, сколько, – да только авансом всё тогда и закончилось. Я писал вариант за вариантом, но редакция планомерно отвергала их один за другим. Им хотелось, чтобы это было нечто в духе романов Артура Хейли. «Аэропорт», «Отель», «Колёса» – вот чего хотела редакция. Замечу для любознательных, что первый вариант «Полигона» бралась экранизировать студия «Пигмалион» Сергея Ховенко, правда, тоже без особого успеха. Сдается мне теперь, что определённые силы уже тогда явно не хотели, чтобы история Лаврова и Полковника оказалась достоянием публики. Кстати, похожая на «Отель» книжка к тому времени вышла в «Олимпе» – детектив про гостиницу «Славянская», – и мне её подсовывали как пример для подражания. Из подражания ничего путного не получалось, – история Лаврова и Полковника не укладывалась ни в какие рамки и заготовки. Она была как дикая кошка – эта история – и совершенно не давалась в руки. Сплошное мученье было писать этот «Полигон». И вот теперь – снова? На те же грабли? Да ни за что на свете!

– Ребята, нельзя дважды войти в одну и ту же реку, – начал я слабое сопротивление сразу после первой рюмки. – «Полигон» – это прошлое.

– Нельзя объять необъятное, – возразил Лавров, разливая по второй, – и нельзя бросать начатое. Полигон держит всех нас за глотку.

– Но ведь я уже пытался…

– Попытки без результатов ничего не стоят. Их всё равно что не было.

– Но они были! Два года жизни…

– Что такое два года в сравнении с вечностью?

– Тебе легко говорить, ты – бессмертный!

– А тебе легко жить! Всё равно ни черта не делаешь, отдыхаешь после морских рассказов. Ай-ай-ай, намучилось дитя! Давай заканчивай свой «Полигон»! К тому же он и наш с Полковником тоже. Разница в том, что мы его пережили на собственной шкуре, а тебе надо только написать.

– Так сказать, зафиксировать, – вежливо уточнил Полковник.

Я не придал этим словам должного внимания.

Лавров повторил:

– Мы – пережили, а тебе только бумагу замарать! Чувствуешь разницу?

Это был аргумент. Но я действительно положил много сил на повесть «Над вымыслом слезами, или Рассказ про конец света», так называемые матросские байки, – в другом варианте я их озаглавил «Суши заказывали? Вот вам!». Мы писали их на пару с Александром Нехорошевым, моим другом: Бякин – так мы звали между собой Нехорошева – Бякин рассказывал мне по телефону свои морские приключения во время срочной службы на Тихом океане, а я оформлял их в литературную форму. Это длилось несколько лет с небольшими перерывами на роман «Solnцелюб» и сценарий «Жаркое лето 2010-го...» – и на Санькины и мои запои, когда у меня не хватало сил справляться с его и своей собственной апатией и ленью. И вот, наконец, этот труд свершился: повесть опубликовали в электронном виде в журнале «Новая Литература». Бякин радовался как ребёнок и расхваливал мою писанину, будто это были не его собственные истории, а кто-то другой увлекательно поведал ему о своих похождениях, заворожил и даже вышиб слезу. Так он говорил и рвался – и звал меня на Камчатку. А я слушал его – и не радовался. Врать не буду, мне было, конечно, лестно, но я чувствовал себя опустошённым и обессиленным, выжатым до последней капельки, чего со мной раньше никогда не случалось. Я просто не мог радоваться...

Лавров безжалостно продолжал:

– Заруби себе на носу, писатель: жизнь трудна и непредсказуема. Жизнь – живее и разрушительнее смерти! А тебе почему-то жить – легко. Где справедливость? А, Полковник?

– Справедливости нет, – с готовностью отозвался тот. – Как любила повторять своим ученикам Людмила Александровна Кожинова, вдова почившего в бозе великого сценариста Валентина Черныха, который говорил, что его фамилия склоняется только на собраниях, – так вот, эта Людмила Александровна любила повторять своим ученикам: «Дети мои, запомните: справедливости нет!». Паша, дело не в справедливости.

– Тогда в чём? Почему ему жить легко, а нам – трудно?

– А это потому что он не живёт!

– Не понял?

– Он не живёт, он – сочинительствует.

– Браво, Полковник! В самое яблочко! Мы с тобой живём на полную и ничего не фиксируем. Поэтому жизнь нас бьёт, сжигает, корёжит, грызёт и ломает – со всех сторон! А его не трогает. Потому что он не живёт! Чувствуешь, писатель, какая между нами большая разница? К тому же, ты – лентяй. Ну? Будь здоров, бездельник!

Лавров поднял свою рюмку и расхохотался.

– Присоединяюсь! – широко улыбнулся Полковник, поднимая свою.

– Вы пережили, а я должен обессмертить, – уныло констатировал я. – Будьте вы все здоровы!

Ну что ж, они дали мне почувствовать нашу разницу, – и моё сопротивление пало. Правда, я отвоевал себе условие привлекать их обоих для консультаций – при необходимости – в любое время дня и ночи. Они поначалу наотрез отказались помогать, упирая на то, что, во-первых, у меня есть все необходимые материалы, и, во-вторых, что им некогда. Тогда я уверил их, что материалы давно утеряны, как и старые варианты романа, – врал, конечно, но что было делать? Не идти же у них во всём на поводу!

– Десять лет прошло! – лукаво напомнил я.

Они вздохнули:

– Десять лет... Да, это срок…

В конце концов, они мне поверили и согласились на мои условия. Или сделали вид, что поверили и согласились. И я вспомнил одно из любимых изречений Лаврова, которое звучало так: «Когда я заявляю, что обманываю вас, я вас обманываю!». Да, от него можно было ожидать чего угодно.

Итак, я принялся за «Полигон», преодолевая ржавое сопротивление времени, материала и людей, ещё не представляя, куда заведёт меня вся эта безумная затея и какие разочарования ждут меня на этом пути. Для начала я написал заголовок – почему-то на греческом языке. Не знаю, может быть, чтобы откреститься от прошлого, но я написал: «Πολύγωνο. Роман» – и дальше:

«Порфирий Лавров прилетел из Москвы на Полигон сразу после Дня гнева. Миссия его была особая, задание специальное, инструкции исчерпывающие. Работать он должен был под прикрытием. Но, несмотря на самую тщательную подготовку, которую обеспечил ему полковник ФСБ Перетягин, страхуя от возможных неприятностей, – несмотря на все их титанические усилия! – они и представить себе не могли, с чем тут в действительности придётся столкнуться Лаврову, – настолько невероятные события и явления развернулись на Берегу и площадках Полигона с началом его негласных следственных мероприятий.

Первое событие, отмеченное потом в череде «невероятностей» как изначальное, произошло как раз перед прилётом Лаврова на Полигон. Это – бесследное исчезновение вертолёта со следственно-оперативной группой из Москвы и начальником Полигона. Этот день назовут потом «Днём гнева» – и начнут отсчёт фатального времени именно с него, будто прежде ничего подобного тут не происходило. На самом деле этому дню предшествовали достойные внимания диковинные события, случаи и явления, но они долгое время хранились в тайне от посторонних и не попадали в официальные отчёты. Москва о них даже не догадывалась...».

Я создавал этот «Полигон» без всякого смысла и вдохновения, не видя ни цели, ни перспективы. И тут раздался, как говорится, первый звонок: я получил СМС-сообщение с вежливой просьбой не писать этот роман. Я проигнорировал его, то есть, попросту стёр из телефонной памяти, посчитав чей-то дурацкой шуткой. Потом был телефонный хулиган неопределимой сексуальной принадлежности; мягкий и вкрадчивый, он торопливо зашептал с придыханием:

– Красуля, ау! Ты меня слышишь? Не пиши «Полигон». Ни к чему всё это. Оставь как есть. Лучше хлопни у Лоботряса микстуры от кашля. Скажешь, от Стиральной Доски – дадут без копыт и хвостов. Не пожалеешь. Ау, красавчик! Ты ещё здесь? Це-це! Пока-пока!

А спустя ещё какое-то время я получил третье и, как мне показалось, последнее предупреждение – грубое и страшное:

– Тебя же просили: не пиши «Полигон»! Или мы убьём всех, кого ты любишь...

 

Порфирий Лавров Неунывающий впервые упомянул о Полигоне в докладной записке, которую он представил «наверх» ещё в прошлом веке, в конце 80-х, во времена так называемого «заката», которые кто-то ошибочно назвал «перестройка». Записка была закодирована и выглядела как обычное литературное произведение – повесть под названием «День “Д”». Докладная прошла мимо официальной регистрации, через голову непосредственных кураторов Лаврова, и попала прямо на стол Совета. Её передал через закрытый канал связи киргизский связной, известный в кинематографических кругах под оперативным псевдонимом Бахыт Исабеков. В записке уже тогда сообщалось о финансовом неблагополучии на объекте и прогнозировались возможные неблагоприятные последствия. Вышел скандал. Но не из-за предупреждения Лаврова, а из-за того, что он по пустякам использовал дорогостоящую энергию закрытых каналов. На самом деле причина была в другом: скандал устроили кураторы Лаврова, обиженные его подозрительностью и обвинившие Лаврова в нарушении субординации и превышении полномочий. Мол, негоже хранителю-наблюдателю брать на себя фискальные функции и подставлять товарищей из оперативного отдела. Ему припомнили случай со смарагдом, когда он тоже превысил полномочия и взял на себя ответственность в борьбе с так называемыми «летунами». Тогда он первым обратил внимание руководства на недопустимую беспечность, с какой вели себя низовые оперативники. Только своевременная реакция и активные действия Лаврова предотвратили катастрофу…

Короче, из-за докладной могли последовать оргвыводы – и они непременно последовали бы! – но тут на объекте случилось то, о чём предупреждал Лавров, и Полигон фактически перестал функционировать. Скандал пришлось замять. Кураторы прикусили языки. Лаврова сначала хотели наградить за оперативность и предвидение, но потом передумали и отправили с глаз долой – куда подальше. То есть, обратно на Полигон – досматривать то, что там ещё осталось…

Полигон к тому времени уже окончательно развалился и перестал существовать как оперативная единица. Там вовсю заправляли какие-то мракобесы, утроив себе маленький Вавилон или Содом и Гоморру. Об этом Лавров и сообщил в самом начале 90-х – но уже не в докладной записке, а в обширном отчёте, который на этот раз закодировал в романе «Дивный сон» – о безвременье и страшных последствиях безвластия. Не наученный горьким опытом, он снова решил использовать закрытый канал связи и на этот раз привлёк к работе молодого московского связного под оперативным именем Оля Лебёдушкина. Её хорошо знали в редакции журнала «Новый мир». И снова вышел скандал. Сам Лавров не пострадал, но оперативный связной был наказан – понижен в должности и переведён в провинцию. Кстати, отчёт Лаврова кое-кому «наверху» до сих пор не даёт покоя, хотя прошло уже больше двадцати лет...

И вот теперь – «Полигон»...

Десять лет назад…

 

Итак, я принялся за «Полигон», преодолевая ржавое сопротивление времени, материала и людей, ещё не представляя, куда заведёт меня вся эта безумная затея, и какие разочарования ждут меня на этом пути. Ведь то, что я должен был сделать, иначе как фиксацией времени не назовёшь. Им она была крайне необходима – Лаврову и Полковнику – эта фиксация, потому что до сих пор незафиксированные отголоски тех далёких событий продолжали влиять на них в настоящем и нарушать привычный ход событий и вещей, привнося в нашу действительность очень кому-то необходимый хаос и смятение, я бы даже сказал – смуту...

Тогда я ещё ничего об этом не знал. Они оба – Лавров и Полковник – использовали меня «втёмную». Из предосторожности, как они впоследствии будут оправдываться. Да ладно, чего там? Втёмную так втёмную! Я теперь не обижаюсь. Но уже через неделю после начала нового «Полигона» я стал получать телефонные просьбы и предупреждения насчёт романа. Я рассказал Лаврову, и тот озадачился:

– Быстро же они проведали! Не ожидал. – Он внимательно посмотрел мне в глаза. – Кому ты про наш «Полигон» рассказывал?

– Извини, что не предупредили о режиме молчания! – добавил Полковник. – Мы думали, ты догадливый.

Пришлось сознаться, что я рассказал о моей новой работе одной занудной даме, – иначе она мне всю плешь проела бы до самого мозга своей любознательностью. Лавров бросил на меня взгляд, полный невысказанного сожаления, вздохнул тяжело и произнёс, ни к кому не обращаясь:

– Надо принимать меры. Мы тут не самодеятельностью занимаемся, в конце-то концов!

– Они сказали, что убьют всех, кого я люблю, – напомнил я и опрокинул рюмку.

– Пиши спокойно, старик! – сказал Полковник с улыбкой и положил руку мне на плечо.

В его устах это прозвучало как «спи спокойно, дорогой товарищ!».

– Никого они не убьют, писатель, не переживай, – сказал Лавров подозрительно скучным ровным голосом.

– Это ещё почему? – насторожился я.

Он с грустью посмотрел мне в глаза – и вдруг жахнул ладонью по столу! Стаканы подпрыгнули, а рюмки попадали. Лавров наклонился ко мне, вытаращил глаза и заорал во всю глотку:

– Да потому что ты никого не любишь, писатель!

И захохотал, демон…

Но уже очень скоро выяснилось, что он был неправ. Народ начал умирать и заболевать. Даже я сам захворал – камнями в почке, кровоизлиянием на сетчатке и прочей ерундой…

Скорбный список открыл Санька Бякин. Третьего октября того же года он утонул в речке Сетунь при невыясненных обстоятельствах.

Я запаниковал и срочно «завязал» с этим проклятым романом. Даже Лавров не смог ничего возразить, когда увидел, как стали закручиваться события.

Вот эту историю мне и не дали поведать миру. И слава богу!

Поэтому теперь я буду говорить только про свою названную сестру Алёну, а не про какой-то там далёкий во всех смыслах Полигон!

 

В тридцать пять лет Алёна, любящая и любимая жена и мать троих детей, принимается писать стихи. Она записывает их в небольшой детский альбом для рисования, который позаимствовала у младшей дочки Оленьки, и никому не показывает. Алёна хотела бы жить как прежде, не писать никаких стихов, любить мужа и детей и ни о чём таком не думать, – но уже не может. С ней начинает происходить внутренняя метаморфоза. Она какое-то время сопротивляется, отстаивая свой привычный мир, казавшийся всегда таким надёжным, таким устойчивым, таким неизменным – как движение Земли вокруг Солнца! – но силы, владеющие Алёной, оказываются проворнее и одолевают её сопротивление. Алёне становится одиноко и страшно. Так, наверное, мучилась бы и сопротивлялась гусеница – перед тем как превратиться в бабочку – обладай она человеческим сознанием…

Вот что любопытно!

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июль 2015 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт продавца»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите каждое произведение июля 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

Автор участвует в Программе получения гонораров
и получит половину от всех перечислений с этой страницы.

 


Оглавление

1. Увертюра
2. «Справедливости нет!»
3. Блокпост
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!