HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Петр Белосветов

Человек с ружьем

Обсудить

Рассказ

 

 

(из цикла «Ленинские чтения»)

 

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 26.02.2008
Оглавление


1. 1
2. 2

1


 

 

«Конечно, трудности на нашем пути стояли еще огромные. В стране свирепствовала разруха, доставшаяся молодой Советской Республике в наследство от векового господства помещичье-самодержавного строя и четырех лет тяжелой империалистической войны. По-прежнему не хватало продовольствия, топлива, одежды. Многие фабрики и заводы стояли. Нет-нет, а обнаруживались контрреволюционные заговоры».


(П.Д. Мальков. Мемуары коменданта Кремля).

 

 

На исходе третьей декады февраля Ленину снова приснилась мать. Он стоял в узком проходе, по обеим сторонам которого кучно висели товары, паучьи гамаки и щедрые горсти высохшей мошкары. Мать неожиданно выплыла навстречу; с грацией провинциальной балерины и дырчатым коробом наперевес. Пахло дешевым мылом, подвалом и деревянной стружкой. Высоко, под потолком пульсировала чадящая керосинка. За поворотом, на обширном диване угадывались длинные стройные ноги в красных шелковых чулках.

 

Хотелось бухнуться на колени, обхватить, овладеть, приникнуть губами, но мать стояла рядом и смотрела не отрываясь, – сурово, пристально, неодобрительно.

 

– Ну, что еще! – он заглянул в посеревшее лицо, отметил мешки под глазами, появление новых морщин. – Что тебе надо! Что тебе опять от меня надо, черти вас всех забери! О ком мы будем говорить на этот раз? О Сашеньке? О Машеньке? Или, быть может, поразительном Митеньке? Давай! Давай же!

 

Долгожданная эрекция исчезала.

 

– А! Знаю! Мы будем говорить о Наденьке. Конечно. Будем сокрушаться, в пространных рассуждениях на тему, когда же наша пташечка залетит...

 

– Прекрати, Володя, – Мария Александровна продемонстрировала сыну маленький кусочек картона, покрытый лаком и серебристыми блестками. – Теперь я имею возможность самостоятельно заводить собственных пташечек, тем более, – она усмехнулась, – что генитальный инфантилизм не поддается излечению. От вас с Наденькой можно ожидать одних лишь творческих свершений...

 

– Зачем ты явилась сюда? Что это за место? – Владимир Ильич обнаружил рядом с собой некий объемный, достаточно чистый ящик, уселся на него, подозрительно прищурился. – Магазин? Ты пришла, чтобы покупать? Покупать это?

 

Снабженные претенциозными названиями детские платья были ужасны.

 

– Что за фантасмагория: sailor, tiptop, avia, – что это, что это, что это? Дурацкое тряпье! Самого низкого, самого распоследнего качества!

 

Он сердился, кричал, пенял на ее ограниченность, а она улыбалась и вздыхала, перебирая уродливые изделия тонкими аристократическими пальцами.

 

– Ты не понимаешь, Володя, – она все-таки прервала его очередную гневную тираду, решилась прервать. – Это не товар, а это, – в руках матери снова мелькнула сияющая картонка, – не деньги. Здесь никто ничего не покупает. Здесь отоваривают. Магазином данное учреждение не является точно. Скорее, это сеть, государственная сеть для увеличения рождаемости. Сложно осознать; вот так, сразу. Не сердись, но экономическое мышление всегда оставалось для тебя тайною за семью печатями, – мать ласково погладила его по щеке. – Прощай, теперь долго не увидимся...

 

Она удалялась вглубь коридора, покрываясь дымкой, растворяясь в тщеславном сумраке закоренелых небожителей.

 

– Мама! Постой же, мама. Для того чтобы уяснить чушь, не обязательно быть даже начинающим промышленником! Позволь спросить, куда же девается прибавочная стоимость, если товар и деньги отсутствуют? Нонсенс! Бред! Чертовщина!

 

 

 

Проснулся он, таким вот вынужденным образом, до неприличия рано. Накинул теплый стеганый халат и выглянул за дверь, будучи откровенно не в духе. Личный охранник Иван чутко приподнял голову и тут же бухнулся обратно, на кожаные подушки маленького диванчика: бодрствующий по ночам Ильич не выносил расспросов и разговоров.

 

Проследовал на кухню и приготовил себе чай, паче чаяния голландка уже была растоплена. Уселся в качающееся кресло у замороженного окошка. Долго смотрел на тяжелый занавес портьер, за которым находилась дверь в ЕЁ комнату. Затем принялся пить; жадно, обжигаясь, силясь унять привычную дрожь в руках.

 

Привидевшиеся во сне ноги были дивно хороши. Они немного напоминали очаровательные ножки Инессы, помноженные на замечательную стать Зинаиды Невзоровой. Глаза стали все больше туманиться, лосниться, подергиваться сладкой поволокой...

 

– Володя...

 

Заспанная мымра предстала перед ним во всей красе: нечесаная, седая. В грубой ночной рубахе с желтоватыми пятнами. Его тошнило от одного ее вида, передергивало и перекашивало. Однако же показывать этого было совершенно нельзя, – массы не поймут. Безукоризненный образ вождя требовал отнюдь не жен и смазливых любовниц, – боевая подруга, революционерка, соратница! Да-да, соратница по борьбе.

 

– Снова не спал? Меня это беспокоит, – Крупская приблизилась к окну и потрогала рукой расписной изразец. – Тепло. Что же, будем завтракать? Или ты опять не станешь?

 

– Стану, не стану, какая разница? Позволь мне самому распоряжаться своим аппетитом! – Владимир Ильич отставил в сторону фарфоровую чашечку и прикрыл глаза рукой: не хотелось спорить, обсуждать, дискутировать.

 

– Ты слишком напряжен. Это становится невыносимым. Не спишь, не ешь, делаешь это регулярно. Твои объяснения всякий раз эпохальны. Помнишь Брюссель? Когда ты отказывался от чудеснейшей редиски и голландского сыру?

 

– Немецкое наступление продолжается, все летит в тартарары, я окружен кретинами и ты еще смеешь спрашивать, отчего мне не спиться? Мне не спиться оттого, что страшно! Мне не спиться оттого, что моя жена – твердокаменная потаскушка! А еще оттого, что я знал, знал, знал! Знал, что нельзя позволять этой проститутке ехать в Брест-Литовск. Знал превосходно, однако же, не удосужился настоять на своем!

 

Ленин отпихнул кресло ногой и сжал кулаки:

– Рабочий класс у нас ещё гнилой, да-с, полнейшее говно. Дальше своего носа – ничего. Ничегошеньки! Им, видите ли, требуется немедленная мировая революция. Ха! Ха! Ха! Впрочем, должно быть, это хорошо. Оно, собственно, и не нужно, чтобы он пытался смотреть далеко. Верно. На данном этапе. На данном этапе это совершенно не нужно, – он озабоченно заходил по комнате в своей всегдашней манере маятника. – Иначе получится то, что однажды уже получилось с нашей партией...

 

– Володенька, мне слишком хорошо известна твоя манера скандалить из-за каждого пустяка. – Надежда Константиновна приоткрыла вьюшку и стала неторопливо подкладывать в печь аккуратные березовые чурбачки, поколотые кухаркой Аришей. – Ты им нужен, а немцы – не дураки. Все образуется, вот увидишь.

 

– Не дураки? Хм, естественно, – склонив на бочок лысую голову, Ильич на секунду уподобился нахохленной птице. – Кого же послать? Кого следует отправить на переговоры вместо Троцкого?

 

– Я бы посоветовала Петровского.

 

– Гришку? Но почему!

 

– Он имеет опыт работы в Государственной Думе, это раз. Хороший оратор, преданный человек, типичный русак. По крайней мере, этот не станет клянчить у немцев марки для ненаглядного сынишки.

 

История о характере поведения Льва Давидовича на переговорах уже получила достаточно бурную огласку.

 

– Ну, хорошо, хорошо. Не продолжай. Допустим, – Ленин поморщился. – А с ним кого? Опять Сокольникова?

 

– А чем плох Сокольников? Сорбонна, знает шесть языков. Не забывай, Володя, Гирш – экономист с мировым именем. Думаю, всех так же устроит Чичерин. Впрочем, решай сам…

 

Дело было сделано, и на Крупскую снизошло прекрасное настроение: – Я иду одеваться. Мне сказать, чтобы накрывали на двоих? Можно даже позавтракать поплотнее. Не попросить ли Аришу приготовить твою любимую курочку?

 

Разбрелись по комнатам. Ильич проследовал в кабинет и занялся длинными телефонными переговорами, Надежда Константиновна, совершив свой немудрящий туалет, отправилась организовывать завтрак и будить Марию Ильиничну. Из-за патологической боязни покушений им все-таки пришлось переселиться в Смольный, Александровская часть которого состояла теперь преимущественно из жилых квартир для членов Совнаркома и их семей.

 

Хозяйство, таким образом, стало откровенно немудрящим: ни тебе будуара, ни порядочной ванны. Это отчетливо напоминало Ленину картины последней французской эмиграции. Поселились они тогда на улице Бонье, около самого городского вала. Рядом пролегала запущенная Авеню д'Орлеан а также парк Монсури, – сумрачный, сырой, неприветливый. Сама квартира была, конечно же, достаточно большой, светлой и даже с зеркалами над каминами, но старенькая Елизавета Васильевна, мать Крупской, окончательно сдала, подавленная масштабностью Парижа. В доме мгновенно воцарился хаос: пыль, грязь, горы грязной посуды, неописуемая вонь от газовой плиты, на которой постоянно что-то горело или пережаривалось. Ситуацию не спасла даже приехавшая Мария Ильинична, а побывавший у них проездом из Японии Елизаров, – и вовсе впал в неописуемый ужас.

 

– Мне сегодня вспомнился Париж девятьсот девятого, – тихонько шепнул Владимир Ильич во время завтрака. – Помнишь? Помнишь, как Марк увидал наших прусаков? Решил, бедняга, заглянуть в ванную, а они так и сыпанули навстречу: толстые, рыжие, ражие!

 

Мария Ильинична прыснула от смеха:

– Прекрати, Володя!

 

– Да-да-да, он тогда вылетел оттуда, будто ошпаренный, и говорит, мол, заведите, что ли, домработницу, коль сами ничего делать не в состоянии...

 

– А наша Наденька тут же уселась на своего конька: партийная касса! Мы экономим партийную кассу! Считаем каждую копейку...

 

– В результате, мама была вынуждена посылать нам из России ветчину. Глупость, конечно. Из России! В Париж! Ветчину! Превосходнейшая, однако, была снедь...

 

Крупская пристально разглядывала шепчущихся родственников со своего края стола. Она знала, что разговор идет о ней: отношение со стороны семейства Ульяновых давно не составляли секрета.

 

– Буду поздно, – громко заявил Владимир Ильич, бросая салфетку на стол. – Людендорфф продолжает наступление!

 

– Поблагодари за это Иоффе и Троцкого. Пора прекращать этот балаган, Володя. Комедия окончена. Ряженые возвращаются домой. Чья, кстати, была идея? Голову даю на отсечение, – убогая режиссура Адольфа Абрамовича, верно?

 

– Никакая не режиссура, Наденька. Это была позиция, если тебе угодно знать! – широкие скулы вождя осветились предупредительными красными пятнышками. – Состав делегации был утвержден ЦК, который и посчитал целесообразным заявить о Советской России на международной арене, как о настоящем государстве рабочих и крестьян! И Каменев, и Карахан, и Масловский-Мстиславский превосходно справились со своими обязанностями! Дела обстояли просто отлично, если бы не...

 

– Вот-вот, отчего же ты не упоминаешь о товарищах Биценко, Обухове, Сташкове? Чего стоит театр, разыгранный этим чистоплюем Скалоном? Он, видите ли, решил застрелиться, а сделать это возможно было исключительно на глазах у иностранных дипломатов!

 

– Перестаньте же оба, – вмешалась в разговор побледневшая Мария Ильинична. – Надя, Володя, прошу, остановитесь. Не следует заниматься выяснениями. Кажется, ты собирался идти? – она умоляюще посмотрела на брата. – Иди же. Решай, снимай, назначай, делай что-нибудь. Иначе, не сегодня-завтра, немцы будут здесь, в городе.

 

– Будут в городе, будут в городе, – обидно пересюсюкал сестру Ленин, – Боженька милостивый, спаси и помоги. Не узнаю тебя, Маняша. Нам ли бояться переездов! Я, миленькая, всю Европу исползал чуть ли не на коленках, в Стокгольм пробирался по истаявшему льду, в Швейцарии побывал в таких передрягах, где иной закаленный абориген ни за что не выживет. Подумаешь, немцы. Пущай приходят! К вашему сведению, я давно уже принял решение о переезде!

 

– О переезде?

 

Массивная серебряная вилка выскользнула из пальцев Крупской, размашисто шлепнулась на тарелку и отлетела в сторону.

 

– Как, когда, каким образом? Ты намереваешься бежать из Петрограда?

 

– Да, представь. Не так-то просто будет этим блядям взять большевиков. Они сюда, а мы – уже в Москве. Накося выкуси!

 

Целя в жену рыжеволосым кукишем, Владимир Ильич вылетел из столовой, аки затравленный собаками тушкан. Ухватил с вешалки теплый фетровый картуз, недовольно зыркнул на расположившегося тут же Ивана Анохина: чего это, мол, до сих пор не на лестнице? Богатый и содержательный русский язык, бессильный зачастую передать революционную риторику, не требовался для общения с прислугой.

 

 

 

В просторной и неуютной приемной с самого утра толпились многочисленные посетители. Некоторые расселись на жестких деревянных скамейках. Другие беспокойно слонялись по коридору, приближаясь к святая святых как бы мимолетно, исподволь. Особо приближенные «хозяйственники» неторопливо покуривали у окошка. Они пускали дымок в узкую форточку и обменивались немудрящими новостями.

 

– Вызовите ко мне управляющего делами Совета Народных Комисаров, – Ленин осмотрелся и цепко высмотрел поверх голов хмурую фигуру придворного поэта Демьяна Бедного. – Зайдите, Ефим Алексеевич. Давно намеревался с вами потолковать...

 

– Совещание, Владимир Ильич. Во сколько назначать совещание? – подключилась к разговору секретарь вождя, Лидия Александровна Фотиева.

 

– Совещание будет в двенадцать. Сообщите Дзержинскому, Свердлову и Урицкому. Остальных приму позже.

 

– Ну-с, товарищ Демьян, – Владимир Ильич аккуратно пристроил в шкап теплое черное пальто, все еще покрытое мелкими бусинками дождя, – думается, настало время для решительного разговора. Да-да-да, батенька, именно так. Сатира – это хорошо, правильно, злободневно. Однако же не только ею следует сегодня заниматься поэтам, а тем более – писателям. Прочитал я давеча ваши стихи, Ефим Алексеевич, – крепко, хлестко, с огоньком. «Попрощались, – и домой, дома пахнет водкой, два отца, чужой и мой, пьют за загородкой…». Только вот как-то мелко, Ефим Алексеевич, вы не находите?

 

Владимир Ильич подошел к окну и посмотрел на яркое дымчатое солнце.

 

– Не чувствуется любви к простому люду, – жестко резюмировал он. – Одно лишь только неприкрытое глумление.

 

– Но ведь это и есть обличение рухнувшего самодержавно-крепостнического строя! – загорячился поэт, тиская в ладонях запотевшую фуражку. – Это ведь я намеренно, Владимир Ильич. Так сказать, сгущая краски! И потом, дальше, следующим стихом мы утверждаем, мы говорим нашему читателю: Никогда! Никогда! Коммунары не станут рабами!

 

– Вот! – тут же подхватил Ленин. – Ну, вот же, совершенно иное дело. Чеканно, пафосно, агитационно, чух-чух-чух, – колонны маршируют. Здорово сложено. Так, именно так и следует продолжать далее. Ефим Алексеевич, батенька, не спорьте. Партия доверила вам важнейший участок, ответственейший. Мы должны сплотить массы перед последним, решительным ударом. Это понятно?

 

Хлопая маргинала по плечу, Владимир Ильич уже выпроваживал его из кабинета.

 

– У вас отлично получается. Это же вы писали: друзья, в великом, как и в малом, есть заповедная черта: перед последним перевалом дорога более крута. Смотрите, мы даже мыслим одинаково: последний перевал, черта, сражение, потеря, – и вперед. Только вперед, только к победе...

 

Вернувшись на рабочее место, вождь сделал несколько торопливых выдохов через нос и тщательно вытер руки подвернувшейся салфеткой. Вошедшего через несколько минут Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича встречал уже совершенно иной человек, – суровый, властный, немногословный.

 

– Готовь приказ для Малькова, – сухо бросил Ильич, едва поздоровавшись. – Дела наши откровенно плохи. Будем перебираться в Москву.

 

 

 


Оглавление


1. 1
2. 2
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!