HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Игорь Белисов

Жертвенник. О сакральном и профанном литературного творчества

Обсудить

Философское эссе

На чтение потребуется 12 часов | Скачать: doc, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 28.03.2014
Оглавление

238. Приложение 1. Для любителей наукоподобия
239. Приложение 2. Для любителей поэзии
240. Сноски

Приложение 2. Для любителей поэзии


 

 

 

Áve[43]

 

Лирико-патетическая поэма

 

 

А́ве, Художник! А́ве, Поэт!

Воин священных сражений.

Горний патриций духовных побед,

дольний плебей поражений.

Вижу твой вечность пронзающий взгляд,

слышу слова, что над миром летят.

Мы – незнакомы.

Время – оковы.

Сквозь тьму времён шлю тебе свой привет!

 

Здравствуй, товарищ. Здравствуй, мой брат.

Долго же я собирался.

Всё как-то некогда, всё невпопад.

Вот, наконец, и списался.

Я отправляю письмо в никуда.

Адрес надежный: ведь ты там всегда –

в плоскости Слова,

в пространстве иного,

там, где душе не бывает преград.

 

Как ты там, мой одинокий герой?–

всеми забытый, но гордый.

Знаю, тебе там тоскливо порой

гнуть свою линию твердо.

Это ведь только в глазах простаков

жизнь твоя кажется дивной.

Мне ли не знать, сколько черных стихов

пишется в тайне могильной.

Сколько мучительных дней и ночей

пусто, бесславно зависли.

Сколько бездарно сожженных свечей…

Сколько до срока угасших очей…

Сколько теснится вокруг палачей,

ждущих распять твои мысли…

 

Помнишь, когда-то, по юности лет, –

в небо раскрытые двери?

А́ве, Художник! А́ве, Поэт!

Ты в это чудо поверил.

Робко, невинно, как тот мотылек,

всуе вкусивший нектара,

ты захмелел. И тебе невдомек

было, что этот случайный намек –

вовсе не тлеющий зря уголек,

но – возложение Дара...

Мог ли ты знать? – да откуда, глупец,

юный, влюбленный в идею, –

что облачен ты в терновый венец,

в беды, в несчастья на шею.

Дар – не подарок. Дар – тяжкий крест.

Дар – запредельная доля.

Тот, на кого указует сей перст,

призван. Исполнится воля!

Всё, что тебе доведется пройти –

лишь эфемерность земного пути.

Спрятаться негде.

Цель твоя – в небе,

там, где струится предвечного свет.

 

Первые признаки будущей мглы

были примечены сразу.

Как наркоман на приколе иглы,

как подцепивший заразу,

ты ощутил ту дурнотную муть,

что пробивалась сквозь радость.

И так хотелось себя обмануть,

в яде распробовав сладость,

будто бы это – не злая болезнь,

ввергшая душу в темницу,

а беспредельно привольная песнь,

льющая текст на страницу.

Только предел никуда не исчез:

первый успех, ожиданье чудес

и – осознание правды,

неодолимой преграды,

недостижимой награды.

Словом, тебе здесь не рады...

Там, где все чувства

стремятся в искусство,

звезд не так много, а вот звездопады

чаще и больше уносят надежд,

чем годы жизни меняют одежд.

Крохи удачи и масса досады –

вот, что такое твой творческий путь.

В нем красной нитью – трагичная суть.

Шансы пробиться ничтожно малы.

Жгучее пламя – и горстка золы.

 

Нет, с виду это, конечно, не так.

Внешняя видимость проще –

вроде как некий отдельный чудак

зря на судьбу свою ропщет.

Вроде как с виду такой же, как все,

просто нашел развлеченье

покрасоваться в словесной красе.

Ну, и причем тут мученье?..

Видимо, лишнее время имел,

раз занялся ерундою.

Разве он делал не то, что хотел,

в полном ладу сам с собою?

Ну, написал, напечатал, издал,

денег, небось, заработал,

малый – не промах, оригинал,

птица иного полета.

Кстати, он – как вам?.. И я не читал –

всё как-то нету досуга.

Может быть, позже, как стихнет накал,

этой его популярности шквал.

Да и вообще, что-то я подустал.

Что? И вы – тоже?.. Поднимем бокал

за знаменитого нашего друга.

Путь ему будет,

от нас не убудет,

пусть и потомство его не забудет.

Как всё, однако, несется по кругу…

Ладно: еще по одной –

и домой.

 

Позже ты понял: не стоит стенать,

что остаёшься непóнят;

что на работы твои наплевать

тем, кто едва ли припомнят,

как называлась та самая вещь,

взмывшая некогда к славе,

после чего пролегла в жизни брешь

между немногим, что надо сберечь

и очень многим, что надо оставить,

если ты смотришь бессмертным вослед.

А́ве, Художник! А́ве, Поэт!..

Этот невидимый людям разлом

будет в тебе бесконечно.

То, что назвали Добром или Злом,

взрежет все мысли навечно.

То, что кому-то – приемлемый штамп,

не подлежащий сомнению,

станет твоим сокровенным мечтам

зовом к преодолению,

к смелому выходу прочь, за предел

благоразумной границы,

в рамках которой – спокойный удел,

и по ночам сладко спится;

да и все дни там проходят во сне,

в раз навсегда заведенной возне,

в мелочной тщете, в мирской суете,

в плотно загруженной всем пустоте –

всем, кроме счастья,

кроме безвластья,

кроме свободы

под небосводом,

где только ты и твое вдохновение

пишут для мира Творца откровение.

 

Но откровение непросто явить –

так, чтобы люди узнали.

Чтоб не в пустыне пророком вопить,

а чтоб тебя осознали.

Как это сделать? Вот тут-то предел

делит твой путь жесткой дланью:

либо ты к людям пробиться сумел,

либо – остался за гранью...

Страшно?.. Еще бы. Ведь вся твоя жизнь

ставится разом на карту.

Столько сомнений, что только держись,

выйдя к нелегкому старту,

к трудному выбору верной тропы

в хитросплетении терний,

к чуткому шагу тревожной стопы

без подстраховки надежной стропы

над равнодушием чуждой толпы,

с грузом твоих дерзновений.

Пропасть – и справа, и слева, везде.

Стоит окрест оглянуться,

видно, как путь, устремленный к звезде,

к той, что ты жаждешь коснуться,

тает в незримую тонкую нить,

и так легко оступиться,

стоит лишь только себе изменить,

даже на миг усомниться

в том, что маршрут твой незыблем и тверд,

в том, что идешь не над бездной,

в том, что действительно движешь вперед,

а не кружишь бесполезно –

тут же падение,

тут же вращение,

тут же припомнятся все прегрешения,

и невозможно просить о прощении

в этом мгновенном твоем размозжении...

Но до того как всё это случится…

некто… рогатый к тебе постучится…

чтоб предложить варианты решений

во избежанье фатальных крушений.

Тихо, но четко ступая копытцем,

он развернет свой набор искушений...

 

Самое первое в этом ряду

вкрадчивых прикосновений –

чувство, что ты не с толпой наряду,

а – исключительный гений.

Будто тебе одному лишь дано

быть провозвестником Слова,

а остальным при тебе суждено –

так, лепетать бестолково.

В этом слепящем и сладком хмелю,

звонко, подобно певцу-соловью,

самовлюбленно, не зная печалей,

кроме одной – чтоб тебя замечали,

чтоб восхищались и чтоб обожали,

да и при этом еще б уважали, –

ты изливаешь, ничтоже сумняшесь,

этак с апломбом над миром поднявшись,

словно навеки,

целые реки

мыслей, достойных нетленных скрижалей...

Так тебе кажется. В гордом бреду,

что поначалу поманит,

не замечаешь, как льешь на ходу

воду пустой графомани.

Эти потоки изысканных фраз,

эта причудливость формы,

кажется, выльются в памятник враз –

славный, нерукотоворный.

Но почему-то не то чтобы слава –

даже простая известность лукаво,

вежливо, тихо тебя избегает,

без лишних слов твой шедевр отвергает.

Да и вокруг, если глянуть за стенку,

все втихомолку крапáют нетленку.

То же ведь – души.

Чем ты их лучше?

Вот уже трель твоя глуше и глуше...

А за плечом (ощущаешь затылком) –

слева сквозит ледяная ухмылка...

 

Следующий пункт – искушение два:

тот лишь чего-то добьется,

кто устремит свои мысли-слова

в то, что легко продается.

Именно так. Без затей говоря,

ты ведь – совсем не рокфеллер.

Чем свою жизнь разменять почём зря,

лучше – состряпать бестселлер.

Вот рецептура: стандартный сюжет,

с ясным, знакомым конфликтом,

взять за основу, и этот скелет

просто раскрасить палитрой,

чуть обновленной,

слегка измененной,

самую малость тебе подчиненной;

чем тебя меньше,

тем проще в дальнейшем

взять писанину в серийные клещи,

то есть, направить первичный эффект

в массовый, прибыльный, жирный проект.

Главное – то, что строчит сочинитель,

будет всегда покупать потребитель.

Вот уже ты – всем известный писатель,

и тебя хáвает влёт обыватель.

Так ты себя, несомненно, покажешь,

тем свой талант популярно докажешь.

Встречи, автографы, писем охапки,

толпы поклонниц, поклонников, бабки –

будет тебе всё, что только прикажешь.

Только бы ты не сглупил.

Ну?.. Что скажешь?..

Что? Говоришь, чтоб такое создать,

надо бесценную душу продать?

Ну, не настолько она и бесценна,

чтобы продажу считать за измену...

(Ох уж мне эти идеалисты…

Голыми будут торчать в поле чистом,

и воздыхать о высоком томлении,

как, извините, кхе-кхе… альпинисты).

Глупо. Наивно. Твое вдохновение

только тогда и найдет применение,

когда его изловчишься издать.

Жизнь коротка… Можно и опоздать…

Ну же, решайся…

Соблазняйся…

Верное дело. Присоединяйся…

Ху-у... Наконец-то. Разумный подход.

Нет, не зазорно – наоборот.

Разве не тот оскорблен и унижен,

кто в своей жизни деньгами обижен?

Вот договор. Вот теперь будет толк.

Подпись. Простыми чернилами…

Щёлк!

Можешь считать, что уже преуспел...

Да, – цепь, ошейник.

А как ты хотел?..

 

Третья приманка... В клубящейся лжи,

чтоб твои шансы повысить,

надо как можно интимней дружить

с тем, от кого всё зависит.

Надо стараться повыше пролезть,

вёртко, терпя все напасти,

быть под рукой, не скупиться на лесть.

Словом – подмазаться к власти...

Власть – это всё. Это центр, это трон,

это венец пирамиды.

Это корона над сонмом корон,

это великий, ужасный Дракон,

это для всех абсолютный Закон,

это… условность Фемиды…

Да, не смущайся. За властной стеной –

с зубьями, с пиками башен –

тихо плетется узор чуть иной,

чем тот, что нам приукрашен.

Нам-то они понавесят лапшу,

розово-сладкую вату,

а меж собой – шу-шу-шу, шу-шу-шу.

Там все делишки – по блату.

Так что вопросы твоих огорчений,

вроде счастливых чужих исключений,

вроде того, почему подфартило

некоему «икс», а тебе – «икс» на рыло,

можешь оставить для пьяных дебатов

в круге богемных дегенератов,

вечно клянущих судьбину такую…

Соображаешь, о чем я толкую?..

Если прицельно втереться во власть,

можно от всех оторваться.

Можно, конечно, и низко упасть,

но если круто подняться –

с этих высот открывается то,

что для других недоступно:

если вчера твое имя – никто,

нынче оно – неприступно.

Если вчера ты был жалкий процент,

грязь, под ногами помеха,

то на сегодня ты – признанный бренд,

и на козе не подъехать.

С этой поры

управление игры

будет идти под гипноз мишуры:

конкурсы, премии, отзывы критиков –

всё будет в русле единой политики,

где твое имя у всех на устах,

ибо сияет во всех шорт-листах.

Вот уж и ты, позабыв про реальность,

веруешь скромно в свою гениальность,

и, раздувая себя изнутри,

бóнзой сидишь в судьбоносных жюри…

Только б не лопнул твой мыльный пузырь.

Не обнажился б унылый пустырь

в том, чем ты рабски кому-то лизал.

Ради чего?..

Чтó ты миру сказал?..

 

Есть и четвертое... Правда, оно

вовсе не так очевидно,

как три другие. Не суждено...

Это как раз и обидно...

Именно здесь разверзается ад

самых жестоких трагедий.

Но никого они не впечатлят

за неименьем наследий.

Есть ведь огромная масса людей,

некогда нечто творивших,

нечто такое, в запале идей,

миру от сердца даривших,

только, увы, в некой точке пути,

некий рубеж не сумев перейти,

не одолев неизбежность предела,

в некий момент от него отступивших,

полностью крылья свои не расправив,

и ничего о себе не оставив…

Что ж, вариант... Тоже, в общем-то, шанс –

не напрягаться напрасно.

Не вызывать никакой резонанс.

Не выставляться опасно.

Не вдохновляться хмельным миражом,

нервами не надрываться,

не распаляться, не лезть на рожон,

нé быть… и не убиваться…

Нет, в самом деле: чем зря пропадать

в противоборстве бесплодном,

разве не лучше себя оправдать

в плане нормальном, природном?

Взять, и с искусством на раз завязать,

все эти муки подальше послать,

жгучий талант глубоко закопать,

а самому – обывателем стать...

Должность, карьера, работа, зарплата,

дача, квартира, машина, лопата,

грядки, цветочки, пивко, шашлычок –

в общем, нормальный, такой, мужичок.

Рядом – такая же точно бабенка,

в срок произведшая счастье – ребенка.

Там, где один, там и два, там и три.

Жизнь удалась! Только пот оботри,

и ни на что за чертой не смотри,

и все излишние мысли сотри.

Так вот, бездарно, в себе догори.

А если спросят о смысле – соври…

Впрочем... ты можешь слегка преступить

Рамки банального быта.

Взять, например, и путевку купить

в землю, что Богом забыта...

Или – на фитнес абонемент...

Или – экстримом увлечься...

Или, чего уж там, – выждав момент,

тайной интрижкой зажечься.

Жги! Зажигай! Свою жизнь прожигай!

Сколько той жизни! Давай же, давай!

Если уж нужно расширить границы,

то почему бы тебе не напиться,

не накуриться, не развеселиться,

тем, что отпущено, не насладиться,

в жарком дурмане не раствориться,

в пляске не взвиться,

во грех не свалиться,

в диком экстазе, в чаду, не забиться…

Все эти страстные, страшные «не» –

только затем, чтоб исчезнуть…

забыться…

Ведь до конца ты не сможешь забыть,

что свой талант ты пытался убить

всей своей жизнью. И вот это сделал.

Не оживить.

Все мечты – за пределом.

Не одолеть.

Приближается смерть.

Больше уже ничего не успеть.

В сердце под камнем свернулась гадюка.

А на столе – одинокая рюмка…

 

Слышишь? – бурчат голоса за спиной…

Пошлость, текущая речью...

Было, они исходили слюной.

Ну а теперь, чаще, – желчью.

В сущности, ты для них – только предмет

скрасить свое прокисанье:

так, между прочим, приправить обед

между десертом под дым сигарет

и напоследок сходить в туалет.

Словом, забавный расхожий объект

для языкочесанья...

Помните, был такой?.. Да, ну так вот,

знаете, что с ним сегодня?..

Кто бы подумал: стремительный взлет,

и – нá тебе!.. Страсть господня…

Да, там возник непонятный конфликт…

Нет, я не знаю нюансов…

Всё, что известно – финальный вердикт:

он – за бортом… Мало шансов…

А ведь в высоких культурных кругах

был он как роза в бокале…

Ха! Говорят, он послал их всех на…

Хуже, чем просто в опале…

Вот и с работой теперь у него

явно возникли проблемы...

Чем он живет?.. Как ни спросишь кого –

скользко уходят от темы…

Ну, а с семьей – так и вовсе беда...

Как же иначе? – логично…

Всякий из нас бы сгорел со стыда...

Всё это так неприлично!..

Вы – тоже слышали?.. Нет, ни к чему

нам во всём этом копаться.

Правда, признаться,

никак не пойму,

как он выносит такую чуму:

и не остаться, и не расстаться...

Жесть! Уж по мне так бы лучше стреляться,

чем угодить под такую жену!..

Вы – о которой? О той, что...?.. А – вы?..

Обе неправы… И обе – правы…

Обе ведут затяжную войну…

Всё – на устах у народной молвы…

М-да…

Да еще – дети… Растут как трава…

Он к ним, похоже, – спустя рукава…

Сын, говорят, у него – наркома…

Нет, это дочь!..

Разве?.. Да! И чем тут помочь…

Вы ничего, извините, не пу..?..

Тает как воск!.. Я слышал, она – в институ…

Те, кто не знает, плетут чёрт те чё.

А между тем – подалась в проститу…

То-то я думаю… Точно. Сам чёрт

не разберет,

как он в этом живет…

Да уж, всё это, конечно, гнетёт...

Самый стоический стоик запьёт…

Ну уж... Да бросьте, давно не секрет:

пьет так, что просто туши, братец, свет!

Выползет к людям – разит за версту.

Вот вам – явление в литерату…

А ведь – не мальчик: здоровье, года…

Редкие дни, чтоб без этого…

М-да…

И, между прочим, особенно люто

запил, когда его леший попутал

с этой девчонкой,

почти что – ребенком.

Как, вы не в курсе? Я тоже сторонкой

сплетни всегда норовлю обходить,

но в данном случае… так поступить…

Это ж каким же чудовищем быть…

Как только пулю себе не пустить…

Просто, его не смогли уличить…

И он еще всех пытался учить!..

Ну, а вообще, он таким был всегда –

в смысле порочности. Вот, как тогда,

помните, случай с учеником?..

Недоказуемо… Ясно – тайком.

Свечек, конечно, никто не держал.

Но ведь вы слышали, как он дрожал!..

В общем, теперь уж ему никогда…

Ужас... Кошмар…

Поделом ему…

М-да…

 

Тихо… Темно… Только лампа горит –

бледная спутница ночи...

Стол... Черный чай... Сигарета дымит…

Точка твоих многоточий.

Мертвая зыбь беспросветного мрака.

Где-то вдали подвывает собака.

Вот и повержен.

Всеми отвержен.

Нет тебя. Разве что – сердце болит...

 

Вот и приблизилась чаша сия –

горького самосознания.

Тают следы твоего бытия

в бездне существования.

Быть – значит быть для кого-то. Но ты

в зареве Армагеддона

всех растерял. Догорают мосты

внутреннего Рубикона.

Ты отчужден от всего, что тебе

было когда-то так близко.

Всё, что служило опорой в судьбе

призрачно стало и мглисто.

В сущности, ты одолел тот предел,

что человеку очерчен.

Только никто на тебя не призрел

здесь, и никем ты не встречен.

Там, за пределом, остались друзья,

связи, коллеги, родные, семья.

Даже она – та, которая, было,

так глубоко, терпеливо любила,

всем существом, и душою, и телом, –

тоже осталась мерцать за пределом,

медленно в прошлом уже растворяясь,

невозвратимо с тобой расставаясь…

Здесь же – в безлюдном пути к высоте,

в бесчеловечной, немой пустоте,

ты лишь себе самому предоставлен,

всеми покинут

и богооставлен...

 

Думал ли ты, отправляясь в поход, –

тот, что искусством зовется, –

что это будет из жизни исход,

что естество – отвернется?

Что это – выбор одной из сторон

несовместимой медали?

Что, преступая бытийный Закон,

из бытия – выдворяешься вон,

в дальние дали

тоски и печали,

а путь обратно отрежет заслон?..

Нет, ты не думал... Ты думал открыть

новые грани. Цветами

думал дорогу свою устелить.

Но – только сердце изранил.

Брать, собирать и разбрасывать камни

грезилось. Но – только капали капли

слёз после каждой несчастной любови,

капли твоей искупительной крови.

Только возможно ли всё искупить?

Эх, ну да что там теперь говорить.

Зря только душу больную травить.

Всё, что осталось – искусство творить

в слабой надежде его покорить,

в схватке безлюдной победу добыть,

и что-то важное людями явить;

стену пробить

твоего непризнания,

тем доказав правомочность призвания.

Сможешь? Иль нет?

Дать придется ответ

на этот жуткий, последний вопрос.

Страшно?.. Предельно. По коже мороз...

Вот эта формула:

быть?.. иль не быть?..

 

Мутится мысль. Обездвиженный плен

завороженности небом.

Всё, что под ним – только тщета и тлен.

А путь к иному – неведом.

Но этот путь обязательно есть,

ты это чувствуешь, знаешь.

Надо лишь правильно знаки прочесть

те, что всю жизнь постигаешь.

Надо лишь верно понять те штрихи,

что твою жизнь расчертили.

Надо избавиться от шелухи,

крошева, пепла и пыли.

Надо очистить глубинную суть –

то, что есть ТЫ, а не кто-то.

Если не хочешь забыться, уснуть –

будь.

Только будь – без налета.

Без наносного, без фальши, без лжи,

без хитроумностей подлых,

без ворожбы, без течений подводных,

без славословий кому-то угодных,

без маскировок, внутри несвободных,

а – просто душу свою обнажи…

Стань снова светел, наивен и чист,

зная все мерзости мира.

Просто представь, что ты – девственный лист,

ждущий касанья эфира.

Просто почувствуй, как льется к тебе

из пустоты – обращение.

Просто пойми: ты не сам по себе,

но – проводник сообщения...

С этой минуты ты ясно поймешь:

всё, для чего ты на свете живешь,

бьешься как рыба, терпя неудачи,

есть выполненье твоей сверхзадачи,

той, для которой ты был предназначен,

ради которой ты сделался зрячим,

чтобы увидеть, и чтобы сказать

нечто, что люди должны осознать.

Вся твоя мука была твоим долгом,

ибо на подвиг ты призван был

Богом...

Дело не в том ведь, есть Бог или нет.

А дело в том, что Художник, Поэт

пусть и сомнительно в мире ославлен,

но неслучайно вне мира поставлен –

как бы паря над мирской круговертью

тонким лучом между жизнью и смертью.

И если луч этот был обнаружен,

значит, кому-то… он всё-таки… нужен…

 

Вот ты отвержен. Но это – не смерть.

Это лишь крайняя точка.

В ней ты, конечно же, можешь истлеть,

больше «не быть» – и ни строчки...

Но ведь отверженность – это еще

время творить что угодно.

«Быть» начинает здесь новый отсчёт –

быть максимально свободно.

Быть за пределом лукавых минут

славы, успеха, богатства.

Быть вне форматов, условностей, пут –

рамок извечного рабства.

Быть так, чтоб только с одной пустотой

чутко сверять свою повесть.

Быть за чертой,

где верховным судьей

служит единственно совесть...

Быть. Это трудно. Ведь быть – значит, стать

личностью, а не безликим.

Быть – это значит, во всем утверждать

правду свою, а не блики

чьих-то затёртых, заезженных истин,

некогда писанных праведной кистью,

да вот размытых людской корыстью,

жадностью, пошлостью,

властностью, подлостью –

всем плутовством примирительной мысли,

в конце концов изувечившей правду

и правдолюбам воздвигшей преграду,

дабы никто не нарушил отраду

шор на глазах человечьему стаду...

 

Именно здесь пролегает черта

между «нельзя» и «возможно».

Именно здесь восстает красота

мысли бунтарской, тревожной.

Здесь, у черты, вызревает нарыв

кризиса мертвых запретов.

Именно здесь возникает прорыв

животворящих рассветов.

Эта черта существует всегда,

в каждом из поколений.

Это – гарантия: кров и еда.

Плата – лишь встать на колени.

Этой всегдашней покорной возни

трюк совершенно не сложен:

мудрость – в смирении.

Но, чёрт возьми…

Кто-то же всё-таки должен…

Должен же кто-то иначе взглянуть –

и заскорузлость отринуть.

Должен же кто-то решиться рискнуть –

и занавеси раздвинуть.

Кто-то же должен продвинуть ладонь

в тьму; она манит, зияет...

Должен же кто-то украсть тот огонь –

что для людей воссияет!..

Да, кто-то должен;

ведь если положен

Богом предел – дескать, будь осторожен, –

то не затем ли, чтоб кто-то узрел

смысл, что сокрыт за прозрачный предел,

путь, что от всех до поры отгорожен,

зов, что Творцом изначально заложен?..

Должен быть кто-то достаточно смел…

Если – не ты… и не нынче…

то кто же?..

 

Ты – вот единственный здесь и сейчас,

кто предстоит пред творением.

Ты, чей огонь уж почти что угас,

но всё же светит прозрением.

Все искушения, все испытания,

все, пережитые в сердце, страдания

тебя возвысили

к подлинной миссии.

Ты – есть. И пробил назначенный час.

 

Ночь на исходе. Окурок дотлел.

Стылая тьма поседела.

В мутной дали горизонт заалел –

фронт настоящего дела.

В этот предельный, предутренний миг

ты запредельно спокоен.

Пусть ты устал, но душою не сник.

Ты ведь – не хлюпик, но – воин.

Жизнь – это бой. А искусство – вдвойне.

Пусть ты пока не пробился

к собственным лаврам. Но в этой войне

ты как клинок закалился.

Пусть ты был бит, многократно и зло,

были несчастья и беды,

пусть тебе чаще в боях не везло,

чем доставались победы;

только ведь воин – не тот, кто всегда

в чем-то чего-то добьется,

но воин – тот, кто ни в чем, никогда

и на за что…

не сдается...

 

Вот ты сидишь. Пред тобой – пустота

нового произведения.

Вот ты стоишь. Пред тобою – врата

нового преодоления.

Вот ты застыл у черты, чуть дыша.

Всё начинается снова...

Вот ты собрался – и делаешь шаг

нового первого слова...

Это прекрасно – опять штурмовать

неодолимость преграды.

Главное – бой. И тебе наплевать

на нереальность награды.

Главное – что-то в себе перейти;

дальше – лихая беспечность.

Главное – быть; быть в движении, в пути

по направлению – в вечность.

Рушатся грезы

ничтожных надежд,

вздорных приманок упорства.

Падают звезды

никчемных одежд –

больше не нужно притворства.

В этом последнем, священном бою,

слева и справа разящем,

ты видишь прямо победу свою –

в том, чтобы быть настоящим...

Страшно? Ничуть.

Ты уходишь в отрыв от примитивного страха.

Всё спрессовалось в веселую жуть,

где только ты – и атака.

Славно, легко свою линию гнуть,

ото всего оторвавшись,

что до поры искажало твой путь,

путами в душу впивавшись...

Путы отброшены. Огненный круг

ровно восстал на восходе.

Нет ни нужды, ни амбиций – лишь дух

битвы как воли к свободе.

И ты всё дальше и дальше идешь,

жизнь отпуская по ветру.

Гордо себя в дар искусству несешь.

А доведется – и в жертву…

Радостна,

благостна

чаша сия.

Пей,

пока есть, чем напиться.

Яростна,

сладостна

битва твоя.

Бей! –

пока есть, за что биться!

Здесь, в зарождении нового дня,

страстно творя на краю бытия,

ты уже знаешь: лишь то станет новью,

что будет сказано собственной кровью.

Чтобы из Хаоса Космос родить,

нужно в себе, прежде, Смерть победить.

Вот почему, чтобы Жизнь уберечь,

миру несешь ты не мир – да! – но меч!

И если кто-то тебя отвергает,

делает вид, что тебя и не знает,

а в кулуарах – на казнь осуждает,

то потому лишь, что не понимает:

ты возмущаешь,

чтоб ясно напомнить;

ты разрушаешь,

чтоб явно восполнить;

ты преступаешь Закон для того,

чтоб не нарушить его,

но – исполнить...

……………………………

 

Вот, вкратце, всё, что хотел я сказать,

ради чего сел письмо написать.

Если я в чем-то лимит свой превысил,

значит, не умею писать личных писем.

Нет тренировки таких отношений,

накоротке. Вообще, я – отшельник.

Да и кому это нужно? – читать

чьё-то случайное...

Впрочем – как знать…

Что-то подсказывает мне, что письмо

всё же найдет адресата.

Может быть, даже – не одного.

Мысль, ведь она… крючковата.

Стоит кого-нибудь раз зацепить –

и потянулась цепочка

душ увлеченных, копить и копить

помыслы, строчка за строчкой…

Да, ну так вот, среди тех, кто прочтет

это послание к миру,

будет немало и тех, кого чёрт

дернул удариться в Лиру.

Будут, возможно, и те, кого Бог

выделил признаком Дара.

Те и другие – скитальцы дорог

мученичества и кошмара...

Я написал обобщенный портрет

близкого мне психотипа.

Если местами причудился бред,

это – от недосыпа.

И вот теперь, с высоты своих лет

(то есть, не то чтобы старых,

но и не юных, довольно усталых,

даже, наверное, в чём-то отсталых,

во всяком случае – тёртых, бывалых)

я возглашаю:

да здравствует свет! –

тех, кто во тьме озарением светит,

тех, кто ничто откровением метит,

кто за пределами крова и хлеба

взор устремляет в Предвечное Небо...

Пафос – не в моде. Пафос забыт.

Пафос – почти неприлично.

Если не хочешь посмешищем быть,

следует быть ироничным.

Всё это так... Только я не из тех,

кто подчиняется моде.

Только – природе,

возможно, – свободе,

но уж никак не ухмыльчивой морде,

падкой до сальных, скандальных потех,

и презирающей мой пиетет

к людям иного душевного склада,

к призрачным ликам сакрального ряда.

Вот почему, вопреки профанации,

в качестве коды в конце кульминации

я восславляю того, кто бессмертен…

Пусть он при жизни – не очень приметен,

но на Земле

оставляет свой след…

 

А́ве, Художник!..

А́ве,

Поэт!

 

 

Ноябрь-декабрь 2013 г.

 

 

 

 


Оглавление

238. Приложение 1. Для любителей наукоподобия
239. Приложение 2. Для любителей поэзии
240. Сноски
517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!