Игорь Белисов
Романдилогии «Скорпионья сага» Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 24.11.2013
На чтение потребуется 7 часов | Скачать: Оглавление 38. Слова. 6 39. Слова. 7 40. Слова. 8 Слова. 7
Едва потеплело, решил вплотную заняться яхтой. Хоть как-нибудь утвердить мужское свое «я». Ты возжелала дачу? – пожалуйста. У меня тоже есть, чему посвятить выходные. Созвонился с Андроном. Договорились встретиться в клубе. Неожиданно позвонила Мира. У нее – день рожденья. Я приглашен... Меня как волной окатило: восторг – и схлынуло в ужас. Она обо мне помнит! Я включен в список друзей... Экая неприятность... Она хоть осознает, что я женат? Что я скажу дома? Какой бред сочиню? Для начала, пришлось отодвинуть яхту на следующий выходной... Опять же, подарок. Мучительное испытание для бескрылой фантазии. Тест на оригинальность, неформальность и неприжимистость. Да уж, задачка... Она собрала друзей в небольшом ресторане. Мое появление произвело легкий фурор. Я подарил ей самочку в шикарном фирменном террариуме с автоматическим контролем температуры и влажности… Натужные тосты. Уколы острот. Бульканье наливаемого. Все более дружественный перезвон, все менее трезвые реплики вразнобой. Ее друзья, обоих полов, были на поколение меня младше. Что еще мягко сказано. Я чувствовал себя ископаемым артефактом. И вдруг она меня ослепила. На время исчезла – и появилась на сцене; в глубине полутемного зала имелась приподнятая площадка; разгорелись софиты; зародились тягучая флейта, приглушенные барабаны, – она вышла в полупрозрачном, скрывающем ноги, выделяющем грудь, обнажившем живот... Позже она мне расскажет, что занимается в студии Восточного танца. А пока, это был культурно-эротический шок. Северянка с голубыми глазами и волосами цвета чистейшего льна, извиваясь, потряхивалась в дурманящем танце чужеродного юга... Подперев подбородок, я задумался об экспансии южной культуры. Впрочем, самообман. Подлинное размышление скребло о другом: в чем-то жизнь прошла мимо. Да и мужская судьба моя, кажется, прожита, и как вы, красавицы, не танцуйте, меня это не касается никаким боком девичьего живота. Кстати, а кто из присутствующих, собственно, ее близкий друг? Как я не вглядывался, явного бойфренда не обнаружил. Бывает. Природа наградила ее такой красотой, что не находилось мужчины, способного дать за нее достойную цену, и она проживала бесценную жизнь в одиноком цветении. Жаль... То была кульминация. Дальше покатилась обычная пьянка, перетекающая в «на брудершафт» и «на посошок». Я собрался по-тихому улизнуть. Подкрался проститься, не привлекая внимания. Тут она громко сказала: «Вы меня ведь проводите? А то я сама все это не дотащу»... Я поймал «частника». За рулем оказался кавказец. Привередничать было некогда: стрелки часов гнали меня домой едва ли не в шею. Он врубил музыку. Мы неслись по вечернему городу, утопая в цветах, под разгулье лезгинки. На коленях у именинницы покачивался террариум с живым содержимым. В такси я помалкивал, а на пороге квартиры зачем-то напомнил, как она мне однажды сказала, что скорпионы в центре нашего города – это бред; мол, всегда жили на юге и должны жить на юге... Ну, теперь убедилась?.. До метро шел пешком. Господи, о чем я с ней говорил? Разве об этом должен был говорить? → В следующий раз она позвонила в апреле. Поставила перед фактом: у нее два билета на выставку в Центральном доме художника. «От Античности к Возрождению» – так это, кажется, называлось. Отмазки не принимались. С тяжким сердцем пришлось с ней пойти... Из всей экспозиции мне запомнилась статуя Давида; наверное – копия, во всяком случае, в масштабе один к одному. Я с детства помнил ее из учебника. По-моему, визуально ее знают все, даже если не в курсе соответствующей легенды. Я вдруг осознал, что в произведении любого искусства каждый видит ровно то, что ему дано видеть. Не больше, не меньше. В свое время, Бедняжка узрела в Давиде голого мужика с невпечатляющим члеником. А вот Мира – увидела героя, вышедшего на бой с Голиафом... Как-то так получилось, что мы начали иногда встречаться. Она таскала меня по всему городу. Неуемная. Театры, кино, рестораны, книжные ярмарки... Через нее я начал вновь открывать для себя радость Прекрасного. Вспомнил я и такую забаву как эсэмэски. Теперь каждый день в эфире порхали клочки наших душ. Меня это веселило. Но еще больше – нервировало. С замиранием сердца я наблюдал, как неуклонно втягиваюсь в романтическую трясину... Мы даже не флиртовали. Лично я тщательно избегал. Да и Мира выглядела совершенно невинной. «Чисто дружили». Это добавляло мне нервотрепки: невинность женщины не в том, что она не сознает своих тайных желаний, а в том, что не сознает своих явных возможностей. Ведь я был зрелым мужчиной. Зрелый мужчина тем и отличается от юнца, что юнец не знает, как развиваются романы, что за чем следует, из чего вытекает и к чему ведет – и втягивается. А зрелый знает – знает наверняка, во всех подробностях и банальностях, все варианты и следствия этой безжалостной игры Природы. Скажем прямо: зрелый мужчина – далеко не дурак. И все равно, черт возьми, втягивается. → Весна отцвела. Потянулось знойное лето. Город оцепенел. Из июня в июль перекатывалась метель тополиного пуха. Природа скучала, душно томилась в бессознательном ожидании. А потом случился тот дождь. Грозовой ливень. Вселенский потоп... Мы сидели на открытой террасе под парусиновым тентом. Синел вечер. Солнце зашло. Разгорались уличные фонари. В небе бродила темень давно вызревающей тяжкой тучи. Неуклюже орудуя палочками, мы поедали причудливые дары моря. Это был ресторан «суши», доступная нам экзотика, Мире нравились глупости. Нас обслуживали выряженные в самураев и гейш казахи. Третий по счету кувшинчик саке расположил меня к философствованию, и я рассуждал о глобальных тенденциях человечества: – Распространение южан к северу – объективный процесс. Понимаешь? Как объективно и то, что существует три человеческих расы: белая, желтая, черная. Можно не любить чужаков, но нельзя не смириться. И уж, конечно, ошибочно говорить, будто какая-то из рас выше, а какая-то ниже. Это просто три ветви эволюции человечества. Природа задумала трехкратную подстраховку жизни. В животном мире, по большому счету, имеются те же три ветви: головоногие моллюски, позвоночные и членистоногие... Цивилизация севера медленно старится. Это факт. У нее высокие технологии, но в ней иссякла энергия жизни. Когда белая раса начнет вымирать, следующая раса займет место лидера, чтобы вывести человечество на новый виток развития... Так что не надо думать, будто ты живешь в лучшем из миров. Конечно, в сорок лет человек обладает большими возможностями, чем в двадцать, а в шестьдесят он мудрее, чем в сорок. Но можно ли утверждать, что шестьдесят лучше двадцать? – А сколько вам лет? – перебила Мира. Я запнулся болтать. – Дайте-ка я сама угадаю... – Сощурилась. – По содержанию, вы человек мудрый... А по внешности – очень даже вполне молодой... – Молодость... – я печально вздохнул, – это не возраст. Молодость – это возможность начать все сначала. Она улыбнулась. Одними глазами. Я промокнул шею салфеткой... И тут взбудоражился мой мобильник. Звонила жена: «Ты где?». С некоторых пор ее куцее «Ты где?» прошивает меня мгновенною судорогой. На сей раз, волноваться не стоило, звонила она по роумингу, поскольку опять умотала с фирмой, и достать меня не могла. Но каков, однако, талант – звонить мне в ключевые моменты! Интуиция? Или правда, эта ее чертова астральная связь?! Отбрыкавшись, еще долго не мог упокоиться: – Мобильная связь! Высокие технологии! Прекрасно!.. Человек беззащитен перед благами прогресса. Ладно бы просто сосали деньги, как какие-нибудь моющие пылесосы – так они еще вытягивают нервы, поскольку человеку теперь некуда скрыться, ибо нет причины быть недоступным хотя бы на миг!.. – Яростно закурил... – Современный социум не оставляет человеку возможности быть в гармонии со своей природой. Социум антигуманен, антинатурален, то есть, искусственен. Но если социум против природы, не значит ли это, что он против самое жизни? И не идет ли война, кто – кого: человек убьет жизнь или жизнь убьет человека? И это не софизм. К сожалению. – А что такое софизм? – поинтересовалась Мира. – Пустая игра в слова. – Я тобой горжусь, ты такой умный. – Это у меня нервное. Ее глаза заискрили лукавством... Что я несу? Разве об этом говорят с девушкой?.. Внезапно я понял: мгновенье назад она сказала мне «ты». По тенту закáпало. Забарабанило, зашипело. Асфальт сделался крапчатым, почернел, заблестел, потек. Вползла промозглая сырость. Я закрутил головой, отыскивая официанта. Самурай появился. Я заказал саке. Он предложил еще плед. Очень кстати. На террасе мы остались одни. – Значит, жена в отъезде? – Мира куталась в плед, устраиваясь поуютней. – Не боишься ее отпускать? – В моем возрасте есть занятия и поинтересней, чем караулить верность жены. – Я подлил нам саке.... – Она красивая? – Пригубила... – Притяжение к женщине определяется не внешностью. И даже не содержанием. А временем. Временем, прожитым вместе. Увы. – Отхлебнул... – Ты ее любишь? – Опять пригубила... – Однажды горячо любимая превращается в горячо терпимую. – Разом махнул и снова пополнил: ей и себе. Помолчали... – А я?.. Я красивая? – Ты?.. Ты очень красивая. Возможно, самая красивая на всем белом свете. Только... – Что?.. – Приблизилась. Лицо заслонило собою все... Слова вдруг исчезли. Мы падали в бессловесность – горячую, влажную, живую, животную, подлинную, головокружительную. Мы целовались нежно и жадно. Едва смогли разомкнуться вздохнуть. – Я не тот, кто тебе нужен. – Откуда тебе знать, какой мне нужен. Мы целовались снова и снова, укрывшись под пледом вдвоем, отгородившись от города, от всего, от целой холодной вселенной. В ожившее сердце стучала печаль. – Мне нечего тебе предложить. – Мы можем поехать ко мне, – прошептала она. Еще не поздно, наверное, было остановиться. Но мной овладело нечто, что сильней меня и чему я не в силах противиться. Оставил деньги на блюдце. К счастью, зонтик имелся. Расхлопнул. Вышли под дождь. Ноги тут же промокли. Асфальт похлюпывал, шипел и пузырился. Мы рассмеялись, скинули обувь, переплели под зонтиком руки и босые зашлепали по обжигающим лужам. Мне было страшно, как никогда в жизни. → Выяснилось, что я не импотент. Это выяснилось в ту промокшую ночь. И без всяких таблеток. А вскоре подтвердилось и продолжило подтверждаться с набирающей силу и прыть регулярностью. Я начал сомневаться в своем паспортном возрасте. Пробудилась энергия, какой не обнаруживалось и по молодости. Я мог вскочить среди ночи, прокрасться на кухню, чтоб никого не будить, и в полном беззвучии танцевать, танцевать... Я стал меньше есть, зато, больше работать. Занялся бегом и упражнениями на фигуру. Мое тело преобразилось – если не в чудище боди-билдинга, то, по меньшей мере, я смахивал на придурка из рекламы мужского белья... Когда человек молод, о нем отзываются: «Он совсем еще… но уже…», а по достижению зрелости, отмечают: «Он совсем уже… но все еще…». Так вот, по мнению Миры я, был не «все еще», а «более чем». Могла бы не говорить: есть женские звуки доказательнее любых слов. Думаю, фокус в том, что мужчина и женщина по-настоящему вместе. Двое – еще не статистика, но уже математика. Возраст пары есть среднеарифметическое его и ее. И это не формализм, а метаморфоза взаимопроникновения. Наши годы – все более черные метки на циферблате, отмеряющем время между рожденьем и смертью. Но я сделал открытие: жизнь становится бесконечной, когда исчезает само время. Я понял это внезапно в одно из мгновений любви... Мира обладала замечательным чувством юмора, и я учился у нее смотреть на вещи с улыбкой. Например, однажды она оценила: – Он у тебя такой большой. – Издеваешься... – Ладно. Он у тебя такой маленький. – Маленький?! – Ну хорошо. Он у тебя такой средний. – Что?! Средний?!! – Ох, на тебя не угодишь... Она умела меня рассмешить, раскомплексовать, сделать самим собой, естественным, то есть, настоящим – а значит, у нее был чудесный женский талант сделать мужчину сильным. Наверное, я ей тоже что-то давал. Мою философию, параллели и аллегории она слушала с едва ли не детской завороженностью, с бездонностью глаз и самозабвенностью приоткрытых губ. Она часто приезжала ко мне в зоопарк. Мы прогуливались по дорожкам. Я рассказывал что-нибудь любопытное о животных. Например, что у борова – самый гигантский в природе член; его длина достигает полутора метров. У шимпанзе – всего каких-то восемь сантиметров; зато в десять минут он успевает трижды совокупиться. Царь зверей лев за сутки может активизироваться без малого сотню раз; с одной или двумя подругами; позабыв об охоте и пропитании. А вот у сумчатых мышей аналогичная увлеченность становится роковой: в течение двух недель они так активно и неразборчиво спариваются, что массово гибнут от голода и болезней. В этом смысле, куда прозорливее пауки; на свидание они тащат завернутую в паутину муху. Жуки-олени, те берут своей мужественностью; сцепившись рогами, они бьются за первенство, и нередко, еще не успев расцепится, победитель уже прилаживается к самке. Улитки, хотя и гермафродиты, в прямом смысле стреляют любовными «стрелами», известковыми шипами, содержащими сперму, пронзающими тело сородича и, таким образом, совершают оплодотворение. Клещи успешно обходятся без всякой романтики; «влюбленным» даже не нужно, собственно, видеться: отложив сперматофор, самец холодно удаляется; самка случайно находит «подарок» и «делает все сама». А многие черви вообще любят только себя; один конец у него – мужской, другой, соответственно, – женский; когда приходит время любви, червь замыкает кольцо и наступает любовная бесконечность – кольцо срастается намертво... Я и сам все больше себя чувствовал невинным дитем природы. Что, впрочем, не мешало оставаться искушенным членом социума. Памятуя о прошлом проколе, когда жена спалила мои эсэмэски, я купил второй мобильник. Точно такой же. Чего уж там – цивилизация так цивилизация... И еще я понял, наконец, что такое «любовь». Это непреодолимое желание быть с единственным человеком. Ключевое слово, конечно, – «желание». Но еще более важное слово – «непреодолимое». Все остальные трактовки – безжизненны, то есть, порочны. Что до семейной морали, порочна не супружеская измена. Как раз-то порочна семья без любви. Уйти сразу к любимой я не был готов. Но я помню день после первой ночи. Именно тогда я принял решение никогда больше не прикасаться к жене.
Оглавление 38. Слова. 6 39. Слова. 7 40. Слова. 8 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|