HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Сергей Багров

Строгие рамки

Обсудить

Повесть

 

Коллективизация, спасая от голода города и Красную армию, подрубила под корень становой хребет Советского государства, отняв у него истинных земледельцев, большинство которых было сослано в холодные земли русского Севера. Именно о таких выселенцах и идёт в повести речь. Не только тех, кого под дулом нагана отправляли в суровый путь, но и тех, кто добровольно рвался в необжитые места, где хозяином был больше волк, нежели человек. Почему добровольно? На этот вопрос и отвечает повесть.

 

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 29.01.2013
Оглавление


1. Часть 1
2. Часть 2

Часть 1


 

 

 

Две недели прошло, как уехал Борзенин из дому. Где он только не побывал! И в Ерехинской волости, и в Бобровской. И в посёлке Болотном. И в кусту деревень Голубого погоста. И на хуторе Кара. Сегодня он в Спасском, у Филимона Смирнова, широкого в поясе и плечах степенного мужика, с кем знаком был едва ли не с детства.

Конь-двухлеток морошечной масти с белыми, как в носочках, ногами был вызывающе бодр и гладок. Не приготовленный к злой операции, он поначалу не понимал, с чего это вдруг на него надевают пу́ты. Лишь после того, как его повалили, и он, оказавшись в траве, увидел матёрого коновала, который достал из корзины блеснувший отточенным жалом охотничий нож и, подойдя, притулился к его горячему телу, крупно, с выломом кожи, продрог и выпустил из гортани невольное ржанье. Тут-то и понял конь, что зависим от этого человека, что жизнь его как бы и не его, и ему предстояло лишь ждать, пока рука коноклада не сделает росчерк ножом, проникая в запретную плоть.

Галактион и сам сознавал, что дело его из жестоких и вызывает в животном беспомощность перед силой, несущей в себе беспощадность и боль. Но что ему оставалось, если он был обучен именно этой работе, имел навык с опытом и считался единственным в волости коновалом, кому владельцы дворов доверяли своих жеребцов, дабы те, превратившись в холостяков, становились послушными и везли на себе коренное дело, на котором держалась крестьянская жизнь.

Обработав рану, Галактион сходил к умывальнику на столбушке, вымыл руки с золой и почувствовал, как во всю его грудь разлеглось спокойствие человека, который справился с многодельем, и можно было передохнуть. Хорошо, когда некуда торопиться. Рядом муравчатый двор с приходившим в себя обессиленным жеребцом, огород, где сохла рассыпанная картошка, высокие колья с желтеющими на них корчагами и горшками, сам дом с рундуко́м, в тени которого притаился на трёх парах ног козловый станок, на котором пилят дрова.

Филимон принёс из дома бутыль молока и краюху ржаного.

– Это тебе в дорогу, – подал Галактиону. – А это, – добавил, достав из кафтана помятый червонец, – тебе за работу.

Потом, оглядев коня, вздохнул с унылой досадой:

– Думал, с новой весны погуляю с моим Оврагом по пашне. Да вряд ли. Боюсь, отберут его от меня. Загонят в колхоз.

Галактион подивился:

– Но я слышал, колхоз ваш рассыпался. Был – и нет его.

– Снова будет! – заверил Смирнов. – Вон и товарищ Бженко приехал из городу. Строгий. На всех там президиумах сидит. Как пить загонит в колхоз. И упо́риться не моги. А тем паче – что-либо против. На прошлой неделе Гришу Вдовина вместе с семейкой взяли и вывезли по-за Тотьму, а оттоля – баржой куда-то на Северную Двину… А чего такова он сделал? Обозвал колхоз, в кой хотели его запихнуть, сталинской мышеловкой. Так-то вот, парень. Урок и мне, и тебе. Говорить говори, да не всё…

Где-то по-за дорогой, где желтел амбарной дверью на две избы поставленный дом, скрипнула петля, и Филимон при виде ступившей оттуда хозяйки чуть посмутился, и уже не в полный голос, а в треть его досказал, что хотел:

– Не знаешь, кого и остерегаться. Деньки пошли. Не деньки, а во̀роны в перьях. Покеда, Галаша. Езжай себе с Богом. Спасибо тебе…

Уходя к своей лошади, стоявшей вместе с телегой около коновязи, Борзенин не удержался и, обернувшись, окинул взглядом поднимавшегося Оврага. Тот, мерцая морошечной мастью, встал на ослабшие ноги. Его пасмурные глаза источали кромешную безысходность, а в ней – нарастающую тоску, с какой прощаются с молодостью и волей. И ещё он увидел в длинных ресницах коня крупные выблески влаги. Конь плакал.

Уложив в зад телеги хлеб с молоком, Галактион взгромоздился на передок и, выправив Графа к дороге, направил его к другой половине села.

 

Стоял сентябрь. В завете́рьях за избами и в ложбинках, словно живая, ползла по земле берёзовая листва. В огородах белели капустные кочаны. Пахло лужами и отавой.

Впереди по дороге встреч Борзенину – каряя лошадь с обшитой бортиками телегой, где полыхала гора наломанных рыжиков и сивух. Ступавший по-за телегой, с вожжами в руках носатый, с крупными кудрями возчик остановился, когда услышал от ближней избы:

– Опять-то ты, Ваня, бабьих у́хов набрал! От них ведь рыжики закисают!

Ваня машет рукой на грудастую бабу в платочке шалашиком, которая выплыла из окна с улыбкой на всю окрестность.

– А я кисленькое люблю!

Но бабе этого мало. Желает узнать о пикантном:

– А с Гранькой-то, Ваня, чё? Девка-та, как она? Подходяча?

Ваня только что не плюётся:

– Нет! Визговатая. Кончено с нею.

Бесе́дница предовольна: узнала, чего хотела. И на прощанье, как гладит Ваню по голове:

– Ну и ладно, что не женивсе! Кавалер ты приметный! Найдём и другую!

Галактион видит Ваню впервые. Однако ему улыбается, и спрашивает с задором:

– Говорят, тут грибов у вас в вашем лесе боле, чем до́ру!

– Да и ягод навалом! Глянь! – Ваня кивает кудрями на телегу, где среди грибного навала желтеет берестяная корзина с черёмуховым добром. – Год ноне добрый! Черёмуха до сих пор висьми́ висится! Ишь, наберуха – полная до краёв. По пути нащипал. Сладка ягода! Считай, что сама в телегу упала!

Глаза у Вани светлые, с блеском, как сверкнувшие из травы речные оконца. Галактион помахал грибнику ладонью, решив про себя, что Ваня – парень что надо. И стало ему спокойно. Конь-двухлеток, кого он скопил, как бы вышел из памяти, и явилось на ум Совинское, родовое село, где в больших пятистенных хоромах его дожидалась семья – мать с отцом и жена с малышнёй. До Совинского было 17 вёрст. К ночи, видно, и доберётся. То-то будет у всех у них радости и довольства!

 

Уже вечерело. С полей наносило прохладой сжатого жита. Собирались стадами грачи. Небо на западном склоне, куда уводила дорога, было перисто-алым, зовущим к себе, как домой.

У края села, где стоял двухэтажный с двумя подоконными дверцами дом, разливалась звонкая бологовка. И песни летели из всех его окон, распахнутых вольно и широко, как если бы в доме справляли свадьбу.

Увидев ступавшую по тропе вдоль просёлка старушку с вязанкой прутьев, Борзенин остановился:

– Садись, мамаша! Подкину, куда тебе надо!

– Не, – отказалась крестьянка, – я уже дома! – И показала на низкую, рядом с гуляющим домом, избушку на синих камнях.

– Весело тут у вас! – улыбнулся Борзенин.

– Кому весело, кому тускло, – ответила старая с сердцем.

– Разве такое бывает? – не понял Борзенин.

– У нас бывает. Тыёй неделей Гришу Вдовина выселили отсед. А тепере вон Ковка Будин, странь, каких поискать, здесь поселился. Отмечает вла́зины со дружками! А дружки, в кого ткни, тот и каин…

Старушка вдруг осеклась, по лицу метнулась ниточка страха. Встряхнув своей ношей, пустилась поспешно к избёнке на синих камнях.

Испугал её грузный мужик, который шёл от разгульных хором к подводе. В нательной рубахе и галифе с назастегнутою ширинкой был, хотя он и пьян, но решителен и придирчив. Прокалывая Галактиона колкими, как два шила, глазами, недовольно спросил:

– Откуда такой разговористый?

– Из Совинской.

– Кем будешь?

– Галактионом Борзениным.

– А здесь чего потерял?

– Коновал я.

– Тэ́ко, тэко. Уродуешь, стал быть, коней.

Галактион рассердился, но виду не подал. Наоборот, приставил к лицу улыбку:

– А ты, извиняюсь, кто? Экой сердитый? Поди-ко, из сельсоветских?

– Выше бери!

– Из районных?

– Эдак, товарищ Борзенин! Представляю Советскую власть! Будут ещё вопросы?

Борзенин снова заставил себя улыбнуться.

– Одного не пойму: если ты Советская власть и разговариваешь с проезжим, то почему тогда весь расхлебечен? И кажется, пьян?

Представитель опешил. Но тут же и вспыхнул, лицом и ушами став свекольно-налитым.

– А ну-ко пройдём! – приказал и повёл головой к высоким хоромам, где неожиданно всё затихло, и несколько розовых рыл высунулось в окно.

– Это ещё зачем? – поднапрягся Борзенин.

– Затем, чтоб составить про̀токол, и тебя, как контрика, взять под лапки! – Тут представитель района гребнул рукой, как веслом, подзывая к себе подмогу: – Малявин! Будин! Живо сюда! В амбаруху его! Под замок!

– А этого ты не хочешь! – Борзенин выхватил кнут и хватил им с просвистом по дороге, поднимая возле сапог районщика низкую пыль. И дёрнул вожжами:

– Но, Граф! Но, мило́-ой!

Граф, колыхнув белой гривой, резво цокнул подковами и пошёл, убыстряя свой шаг встреч туману, плотно стелившемуся над полем.

– Упеку я тебя, Борзенин! – Неслось вслед подводе. Неслось, как из чёрного репродуктора. – Завтра же упеку в места отдалённые и глухие, откуда обратной дороги нет!

Борзенин как и не слышал. Ехал и ехал, особо не поспешая. Через поле. Ложбину с горелыми соснами. Редкий осиновый перело́г. Через озимь и клеверище. Но туман поднимался и поднимался. И возле моста через омутную Глуши́цу Борзенин остановился. Подвёл коня к задорожным кустам, где и выпряг.

Рядом был некошеный клевер, и Граф, опустив в него голову, стал щипать нетронутую траву. Галактион же, сняв с телеги ведёрко, спустился к реке.

 

Поздний вечер. Река, запруженная туманом, становилась густой, как овсяный кисель. Притыкаясь к осоке, вставала к берегу сонная рыба. Борзенин скинул с себя домотканый пиджак. Поплескался прохладной водой – и назад, к походному домику на колёсах, не забыв прихватить для Графа питьё.

Конь пил воду спокойно и медленно, наслаждаясь. Белая с пятнами масть скрывала его в тумане, как призрак.

Галактион подошёл к телеге. Нащупал мешок с провиантом. Четвертная бутыль молока и коврига ржаного хлеба – всё было сегодняшним, свежим, да и туман, который вился в губах, как приправа, добавлял походной еде особенный вкус.

Подняв над телегой кожух, Галактион устроил постель, подложив под себя душистого сена, а в изголовье – торбу с овсом.

Из года в год, путешествуя с Графом по деревням, Борзенин нигде не пользовался ночлегом. Ночевал лишь в телеге. В просторе ночи под небесами, где свежий воздух, луна и звёзды были ему, как приятели по покою, он себя чувствовал вольной птицей, под крылами которой дремала родная земля. Даже в дождь оставался всегда на воле, слушая, как небесная влага шепталась с висевшей над ним крышей кожуха, посылая к его изголовью здоровый и крепкий сон.

Ночь была белая, вся из туманных обвалов. Мнилось Галактиону, что он и пасущийся рядом с ним Граф затем и встали на берегу полусонной Глушицы, чтобы запомнить эту спокойную ночь, а в ней – тишину и робкое капанье капелек из тумана.

 

Проснулся Галактион лишь под утро. Туман поредел, стал осадистее и ниже. А небо ушло в вышину. Присмотревшись к нему, он увидел текучую бездну, где шло смещение тёмного серым. И вдруг в глубине его, как в воронке, выявилась прореха, откуда смотрел на него чей-то пристальный глаз, посылая ему сочувствие и поддержку.

Борзенин заволновался, словно кто-то ему сообщил тревожную весть, и надо было немедленно ехать. Домой! Скорее домой!

Он и торбу с овсом не стал пристраивать к морде коня. Покормил его из ладоней. Напоил принесённой водой. И тотчас же запряг.

 

 

 


Оглавление


1. Часть 1
2. Часть 2
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!