Аркадий Макаров
ПовестьОпубликовано редактором: Андрей Ларин, 28.07.2013Оглавление 46. Часть 46 47. Часть 47 Часть 47
Человек, сняв очки, с удивлением уставился на меня, потом поднялся со стула, обошёл меня кругом и велел сесть на табурет возле стола. Табурет стоял от стола на некотором расстоянии, и я, чтобы приблизится к столу, попытался ногами, так как руки были в наручниках, придвинуть его поближе, но табурет словно сросся с полом. – Сидеть спокойно! – сказал человек и открыл одну из папок. Всё началось так же, как при Шурепе: фамилия, имя, отчество, год рождения, где проживаешь, работаешь, учишься? Человек, не глядя в мою сторону, быстро записывал что-то в папку, потом, внимательно посмотрев в глаза, нажал кнопку в столе. Вошёл тот же конвойных дел мастер. Козырнув, отрапортовался. – Сержант, снимите с него наручники и сопроводите в одиночный изолятор. Скажите, чтобы покормили. – Есть, сказать, чтобы покормили! – весело ответил сержант, нажимая на слово «покормили». Щелчок за спиной, и, взмахнув затёкшими руками, я почувствовал себя, после железной хватки наручников, крылатой птицей. – Смотри, не улети! – теперь, после указаний человека в очках, тихонько толкнул меня в спину сержант. – Иди!
Камера оказалась узкой, плохо освещённой, с голым дощатым топчаном в углу и насквозь пропитанная карболкой. Такой резкий запах у нас присутствовал в школьном туалете. Смешанный с табачным дымом лихих малолетних курильщиков, он щекотно пощипывал глаза. Глаза слезились и теперь, да только не от карболки. Я огляделся. Действительно, в углу на небольшом возвышении была вырезана в ржавом железном листе гулкая дыра, в которой там, в глубине, слышно, как журча, источалась вода. В окошко, лязгнув затвором, сержант подал алюминиевую миску с посиневшей от холода пшённой кашей, кусок хлеба и кружку тёплого чая. Голод не тётка и даже не сестра. В одно мгновение проглотив запоздалый ужин, я поставил порожнюю посуду в окно и только теперь окончательно успокоился: не могут же меня посадить в тюрьму, если я совершенно не виноват. Одно жалко, что родители будут волноваться – в школу пора, а меня дома всё нет и нет... Сырой, стылый воздух, вечный спутник подобных мест, всю ночь стоял у изголовья дощатого топчана, не давая повода расслабиться и впасть в забытьё. На какой бок ни повернись, всюду зябко.
Утром в окошке снова появилась алюминиевая миска с той же пшённой кашей, только теперь тёплой и от этого совсем жидкой, почти что суп, только без следов масла. Еда – какая ни на есть, а всё же пища. И я, не набалованный домашними разносолами, быстро, в один заход, прямо через край, выхлебал всё до крупинки и уставился в окошко в ожидании чая. Но вместо чая в двери появился вчерашний сержант и резким кивком головы показал на выход. Есть что-то обречённо-трагическое у человека с руками за спиной: кажется, что вот-вот выстрелят между лопаток или ударят ломом… Коридоры, коридоры, коридоры; узкие, выкрашенные одной и той же ядовитой грязно-зелёной краской, больше похожие на подземные лабиринты, пустынные в своих бесконечных поворотах. Наверное, в каждого, проходящего здесь, вселялась тоска и безнадёга – приведут и засудят. Обязательно засудят! Вот уже и в моей груди холодной сосущей змейкой поселилась парализующая тревога: вдруг следователь попадётся такой, который сразу же подпишет мне смертный приговор? Вышку. Перед кем потом оправдаешься?..
– Стоять! Лицом к стене! – резкий голос сержанта разом припаял меня к холодной кирпичной кладке. Снова тихий стук в дверь и, как мне показалось, весёлый голос изнутри: «Войдите!» или «Введите!» – я так и не разобрал. Снова короткий толчок в спину, и вот я уже опять один на один в просторной вчерашней комнате с человеком в очках, так похожим на доброго учителя. В этой абсурдной игре, в которой я неожиданно очутился, мне выпал невозвратный счастливый билет. Следователь оказался настолько любопытным, что долго и внимательно расспрашивал о моей мальчишеской жизни: как учусь в школе, что читаю, с кем дружу? Но особенно он был внимательным, когда я стал рассказывать ему о своей работе в лесу с дядей Мишей. Тогда он, перестав ходить по кабинету, уселся за стол и начал что-то писать в папке с бумагами. Каждая мелочь его страшно интересовала. Вот он достал из стола в бумажном пакете тот самый финский нож с наборной, зовущей сжаться ладонь, рукояткой. Этот нож мне часто приходилось держать в руках, поигрывая лезвием, острым и весело сверкающим на солнце. – Узнаёшь? – спросил меня следователь. – Дяди Мишин нож! – обрадовано привстал я со стула. – Я им всегда чистил картошку, хлеб резал. Дядя Миша мне доверял… – Нет твоего дяди Миши. Убили вот этим! – Следователь, снял очки, подув на стёкла, тщательно протёр их газетным листом, посмотрел на свет, бросил скомканную газету в урну у ног и снова надел, превратившись в старого учителя. При его словах ужас прошил меня насквозь. – Дядя Миша? Дядя Миша?! Нет, я не плакал, только что-то оборвалось у меня внутри. Оборвалось и навсегда покинуло мягкое, большое, весёлое и беззаботное. Так покидает тело счастливый сон при внезапном пробуждении. Наверное, это было детство…
– Ты ему кто? – спросил добрый учитель, подняв на меня глаза. Кто я был дяде Мише? Друг? – нет. Товарищ? – тоже нет. Напарник по работе? – может быть. Хотя, – то, и то, и то, назови я, было бы верным. – Мы с ним вместе жили у Лёшки Лешего. – У кого, у кого? – У Лешего. Лесника бондарского. – А, Алексея Ивановича… – Да, у Алексея Ивановича. – Ну, рассказывай, рассказывай всё по порядку. Я стал говорить про всё, что было в лесу: и, как мы рубили брёвна, и, как отдыхали, и, что ели, и, как лесник привозил нам продукты. – А ещё кто-нибудь вам в лесу не встречался? Может, на огонёк приходил? Конечно, приходила тётка Марья, но я об этом говорить не стал. Потом меня осенило: как же, а тот бродяжка в лесу, который хотел у меня отобрать бензопилу и который грозился нас «сделать»! Вот он-то и мог зарезать дядю Мишу! Когда я вспомнил про это, следователь даже очки положил на стол, весь подавшись ко мне: – Так, так, так! – А ну-ка, расскажи подробнее, где он тебя встретил? Я рассказал и подробно описал место, где меня встретил лесной бандит. Следователь поднял трубку и срочно вызвал к себе кого-то. Потом, посмотрев на меня, велел сержанту проводить в камеру и хорошо накормить.
…На этом всё и кончилось. Правда, мать долго плакала, а отец только густо дыми цигаркой, когда я рассказывал про дядю Мишу. О Москве я даже и не заикался. Только один раз похвалился товарищам, как я обедал в «Арагви». Но, кто поверит? А в школе меня наградили грамотой от МВД за помощь в поимке особо опасного преступника, недавно сбежавшего из мест заключения. Настоящего грабителя и убийцы дяди Миши. Спящего зарезал, подонок! Деньги ушли, а отпечатки пальцев на финке остались…
Оглавление 46. Часть 46 47. Часть 47 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|