Брит Александр.
Рассказ «Hotel California».
...Он рассчитался с таксистом, поднялся в лифте на свой этаж и открыл дверь квартиры. Его встретила темнота коридора: Песня спала.
Ванькович постарался бесшумно снять куртку, туфли; надел тапочки, прошёл в ванную, вымыл лицо и руки, почистил зубы. На мгновение двойник из зеркала взглянул на него устало, но глаза его лихорадочно блестели, как у старателя, наткнувшегося на золотую жилу. «Беда, беда! – подумал Ванькович. – Нет, я на это кино не куплюсь…»
Он прошёл в комнату, разделся и, приподняв простыню, осторожно лёг рядом с Песней. Она повернулась к нему грудью, поцеловала в плечо, прижалась, её маленькие теплые соски коснулись его спины.
– Я так ждала тебя, – сонно пробормотала она. – Так соскучилась… Где же ты ходишь?
Он взял её руку в свою, поцеловал в тыльную сторону ладони.
– Спи, колыбельная, спи. С этими деловыми встречами… одни проблемы…
Ванькович закрыл глаза, минутой позже его веки восприняли внешний свет, и он понял, что спальню на мгновенье осветили фары проезжавшей по кольцу двора машины.
«Песня, – подумал он. – Песня… Как-то она сказала… Про любовь… Да… В любви, сказала она, в итоге главное – не страсть, а нежность и преданность. Что-то в этом роде…». Он ей тогда бросил: «Ты рассуждаешь, как старуха!» Она виновато улыбнулась: «Старики, как правило, мудрые…»
Ванькович снова поцеловал её. Песня всегда несла ему такую безграничную преданность, тепло, нежность, доверие, что ему стало не по себе…
– Спи, колыбельная. Завтра – рано вставать. Новый день…
– Уже сегодня, – шёпотом медленно поправила Песня.
– Да, – согласился он. – Уже сегодня…
В груди, ближе к сердцу, медленно разливалось сладкое тепло, словно в трёхлитровую банку под самый верх заливали только что выкачанный из ульев густой мёд.
В его памяти вспыхивали разгромленные сервированные столы, курящий сигарету двойник в зеркале, огни цветомузыки, изломанные движения рук, спин, ног. Он высматривал в этом бушующем рок-н-ролле белый пиджак, стриженую блондинку с искристыми зелёными глазами. Потом обнимал её упругое, слегка полноватое в талии тело. Аромат её духов дурманил его, окутывал туманной дымкой ночного шоссе. В перебор гитарного соло тихо закрадывался предупреждающий треск гремучей змеи, и будто бы уже не герой сингла «Hotel California», а он мчался по шоссе и видел огни загадочной гостиницы и нечёткий силуэт незнакомки. «Это место может оказаться раем или адом, – сквозь наступающую дрёму вспомнил Ванькович. – Все мы пленники своих страстей…»
Сон окутывал его туманами, морил, уводил в иные миры, и он уже, будто наяву, видел, как в чёрных плащах, подбитых красным бархатом, летели по грозовому небу несчастные всадники на гнедых поджарых конях с намертво привязанными к удилам руками… Эх-ххэ-хэ-хээ! Ух-ух-ух-ууу!!! Пленники, пленники, пленники своих страстей!..
