Перов Дмитрий.
Рассказ «Сложные простые».
…Сергей, засунув руки в карманы, прижав книгу локтем, шёл по дощатому тротуару вниз, к Ангаре, на закат. Солнце, яркое, оранжевое, било из-за реки. На воде, поперёк стремительного течения, трепетала ослепительная широкая полоса – Сергей как бы плавился в её нестерпимом блеске, распадался на блики, пропадал в ней. Карина, потрясённая, застыла на месте. С каждым мигом картина менялась: он спускался всё ниже, выходя из солнечной полосы; блеск перекидывался на окна домиков, ступеньками спускавшихся к воде; сама полоса то меркла, покрываясь тёмной рябью под порывами ветра, то снова становилась яркой, но уже чуть другого оттенка: красноватее, ближе к цвету мандариновой кожуры. За пределами полосы река казалась белой. И вот закатилось солнце – кончилась сказка: померкла полоса, река сделалась тёмной, погасли окна в серых домишках – улица предстала во всей своей неприглядности: кривая, серая от зимней сажи, выбитая буксовавшими по весне машинами, с извилистыми рытвинами, промытыми вешними водами, с кучами серой золы и шлака.
Карина чуть не расплакалась. «Что писать?! – думала она с горечью. – Чудесный миг или эту серую, но вечность?..» Вдруг как бы завеса спала с её глаз, словно она взлетела на гору, откуда открылись дальние дали, и так ясно стало, что захватило дух. Солнце – багряное пятно над горизонтом, небо – просторное, чистое, глубокое; синяя прозрачная река и зелёные луга на дальнем берегу виделись ей слева на полотне. Справа, сползая к реке серой лавой, пузырилась, кисла, дымилась удушливой пылью уродина-улица. Обе правды, соединённые вместе, создавали пронзительное ощущение.
Боясь упустить миг, Карина сбегала за альбомом, торопливо, карандашом принялась набрасывать эскиз за эскизом, списывать с улицы нужные детали, которые потом войдут в картину. Она не заметила, как подошёл возвратившийся с реки Сергей, как постоял за спиной, глядя на её работу, улыбнулся и ушёл в дом. Как заводил свою «инвалидку» и уехал дядя Веня…
