Абрамсон Владимир.
Рассказ «Признания Доры».
…Она родилась в Московском форштадте – это в основном русская, густо и бедно населенная часть Риги. Но прежде обычный круг завершили ее родители, бежав из Петрограда в 19 году. Волочили чемодан лесом, лесом, потом через просеку и оказались в Эстонии. В Ревеле они не прижились: не было тогда критической эмигрантской массы с самодеятельными хорами, сплетнями и публичными обвинениями в связях с ЧК, с возможностью получить работу по весьма сомнительной рекомендации, и «достать квартиру» по взятке. Не было еще русских врачей, парикмахеров, контрамарок и даже газетчиков. Не было смысла учить эстонский с его восемнадцатью падежами. Родители вновь потащили по лесу чемодан и пересекши просеку, пришли в Латвию.
В младшие классы школы девочки являлись в белых воротничках и серых платьицах. Писали синими чернилами на подоле Б.Ж.. Интимно отвернув подол, шифровали таинственный знак: «БЖ – бей жидов». В старших классах русско-еврейская молодежь заражалась социализмом, отчасти в пику родителям. И модно это было, какой-то чад. Искренне восхищались СССР, читали всё советское. Другие читали еще о социальном дарвинизме и Фрейде, была наэлектризованная интеллектуальная среда. Родственница Доры выехала в СССР и обосновалась в Ленинграде. Она не писала, что ночует пятнадцатой жиличкой в коммуналке на Лиговке. Дора и одноклассница Вера Рыхлова решили бежать в СССР. В том 1936 году, чтобы сдаться красным пограничникам, бежали через Чудское озеро. Но прежде надо оказаться на его эстонском берегу. Дора и Вера ехали в поезде, пока деньги были. Потом несли чемодан лесом на восток и увидели высокие камыши, озеро. Лодку они решили украсть на берегу, но не смогли протащить ее до воды. Её кромка на глазах под ветром уходила от берега. Плакали и шли в Латвию. Без денег и еды небольшая страна предстала огромной…
